Чужой клад
Шрифт:
— Не беда, отложим репетицию до завтра, — успокоила его Розумиха. — А сегодня велю объявить, что буду принимать во дворце всю глуховскую знать, да и простых мещан тоже. Пусть все приходят. Сойдутся и станут промеж собой хвастаться-величаться да спорить за места в театральной зале. Ну, и коварнику поневоле придется с ними со всеми говорить, а не терзать тебя с этой репетицией.
— Поверьте, Наталья Демьяновна, у нас уже все готово, только главные исполнители сейчас в отъезде. Но они должны вернуться не сегодня завтра. Как только появятся —
— Вот и славно, — сказала добродушная Розумиха. — Может, к вечеру они и прибудут. А пока велю Теплову назначить во дворце прием, пусть идут ко мне с поклоном все, кто пожелает.
Итак, час решительного смотра талантов был отсрочен, но это не могло спасти Ивана Леонтьевича в случае задержки Насти и Дениса. Приказав всем актерам, а также певцам и танцорам усердно повторять свои роли, Иван Леонтьевич бегал от дворца к музыкальному и актерскому павильонам, выскакивал на улицу, вздыхал от нетерпения и в мыслях молился за успех своего любимого дела. Савву и еще двух казаков он послал следить за въездными дорогами — с тем, чтобы при появлении Насти и Дениса последние были тотчас оповещены о срочной репетиции.
В послеобеденные часы, когда зной уже стал немного спадать, взмокший и взволнованный Иван Леонтьевич топтался перед фасадом гетманского дворца, поглядывая на распахнутые по случаю приема гостей ворота парка. Все знатные горожане, явившиеся на прием, уже прошли в большую залу, и теперь площадь перед дворцовыми воротами была пуста.
И вдруг раздался цокот копыт и за оградой замелькал знакомый всадник, при виде которого Иван Леонтьевич чуть не подпрыгнул от радости и, поспешив ему навстречу, закричал:
— Денис! Слава Богу, я спасен!
Томский спешился, отдал поводья казаку, стоявшему на воротах, и с улыбкой поприветствовал Шалыгина.
— Но где Анастасия? Она скоро явится? — кинулся к нему с расспросами Иван Леонтьевич. — А ваша поездка была не напрасной?
Томский остановился, быстро глянул по сторонам и приглушенным голосом ответил:
— Как я и думал, убийцы — Боровичи. А помогал им во всем Заруцкий с товарищами.
Шалыгин слегка опешил, но потом нахмурился, возмущенно дернул головой и спросил:
— И доказательства есть?
— Есть. Кстати, не болела ли Гликерия после нашего отъезда?
— Да… — Шалыгин удивленно поднял брови. — Да, она полтора дня не выходила из дому. А ты откуда знаешь?
— Так я и думал, — кивнул Денис. — Она лишь сказалась больной, а на самом деле облачилась в мужское платье и поехала за нами. Гликерия — неплохая актриса, да и супруг ее тоже…
— Но какова причина их злодейств? — в недоумении вскричал Шалыгин.
— Причина та, что сгубила многих людей и даже целые народы, — алчность, зависть. Брат идет на брата ради клочка земли — это ли не вечная трагедия? Боровичам хотелось избавиться от Анастасии, но умертвить ее у себя в доме они не могли, это было бы слишком подозрительно. Вот и решили использовать зловещую легенду о лесном
— Неужели ради простого, небогатого поместья в Криничках они решились на несколько убийств?
— Надо послать стражников к дому Боровичей, — вместо ответа сказал Денис. — Они могут догадаться, что их разоблачили, и сбежать.
В этот момент во дворе появился Савва с двумя казаками, и Шалыгин, подозвав их поближе, велел:
— Идите к дому Боровичей и приведите сюда пана Илью и пани Гликерию. Скажите им, что сам Теплов желает послушать их пение. Да смотрите, чтобы по дороге ко дворцу пан и пани не потерялись.
Когда казаки ушли, Иван Леонтьевич повернулся к Денису и заметил:
— Эта стража, пожалуй, будет понадежней пристава. Да и Боровичи, увидев простых казаков, ничего не заподозрят. Но, однако, где же панна Криничная? Вам с ней надо одеваться для репетиции. Все остальные актеры уже готовы.
— Она сейчас прибудет, — сказал Денис, поглядывая по сторонам. — Я ведь ехал верхом, а потому примчался прямо сюда. А она в карете со слугами и нянькой заедет в дом переодеться, а уж потом… Но вот, кажется, и она.
Перед воротами остановилась легкая открытая коляска, из которой, подобрав юбки, ловко выпрыгнула Настя.
— Ладно, я пойду переодеваться, а ты пока поприветствуй нашу приму, — усмехнулся Денис и, оглянувшись на Настю, поспешил к боковому входу во дворец — туда, где располагались театральные комнаты.
Шалыгин, с удивлением отметив, что Денис как будто избегает Настю, поприветствовал девушку и не удержался от вопроса:
— Неужели и вправду злодеями оказались ваши родичи?..
— Увы, все правда, — сухо ответила Настя. — Но об этом — после. Сейчас ведь надо срочно выступить перед Тепловым, так?
— Да, слава Богу, не он один сегодня будет нас оценивать, — сказал Шалыгин, вздохнув с облегчением. — Наталья Демьяновна тоже приехала, и я надеюсь на ее благожелательность.
— Говорят, в парадной зале собралось много людей? Тогда я тоже пройду через боковой вход, чтобы с ними не встречаться. — Настя кивнула на дверь, за которой скрылся Денис.
— Да, так будет лучше. А почему Боровичи не захотели поехать вместе с вами? Они что-то заподозрили?
— Вряд ли. Они сказали, что им не к спеху, придут пешком.
— Значит, я правильно сделал, что послал за ними казаков… — пробормотал Шалыгин.
— И вот еще какое дело, Иван Леонтьевич. Сегодня в Глухов прибыла моя мама. По дороге она познакомилась с какой-то дамой и хочет вместе с ней идти сюда, во дворец. Пожалуйста, прикажите привратнику и лакеям, чтобы любезно их пропустили.
— Не беспокойтесь, слуг я предупрежу и сам представлю вашу маменьку Наталье Демьяновне и Теплову. А вы, панночка, извольте бегом переодеваться к выступлению.
Настя не заставила себя долго ждать, кинулась к боковому входу, только юбки мелькнули у двери.