Чужой Владыка
Шрифт:
— Хорошо, — бросив взгляд на воскрешённых, я примерно пересчитал их всех по головам, — тогда позовите всех остальных, чтобы не пришлось повторять несколько раз.
— Сейчас всё сделаем! — ударив кулаком о грудь, он быстро подбежал к товарищам и что-то тихо им сказал, после чего несколько из них побежали в сторону основного лагеря.
Пока воскрешённые собирали всех, кто хотел получить ответы на вопросы, я подошёл к ним и устроился на складном табурете, который мне любезно предоставили бойцы. Ждать пришлось недолго и буквально через несколько минут к нам начали подтягиваться учувствовавшие в ночном бою, причём не только те, кто его не пережил, но и их друзья и товарищи по оружию. Всего вокруг меня собралось
— Как я понимаю, тут все, кто хотел получить от меня ответы? — обведя взглядом собравшихся, уточнил я.
— Да, ваше благородие, — ответил тот же парень, что и позвал меня, — остальным тоже… интересно узнать, что мы видели, но они решили узнать обо всём позже.
— Хорошо, а то мне бы пришлось кричать, — улыбнулся я, и активировал купол приватности, — задавайте свои вопросы, но только по одному, перекрикивать я вас не собираюсь.
Сидевшие полукругом вокруг меня бойцы, недолго переглядывались и перешёптывались, но вскоре один из них, а если точнее одна, подняла руку в воздух.
— Господин Эрик, — немного смущённо спросила девушка-аасимар с сияющими чистым золотом глазами, — как я поняла, вы воскресили нас всех за раз?
— Правильно, но воскрешал вас не я, а Мирослава, — решил не присваивать себе чужие заслуги я, — мной было дано только разрешение на проведение ритуала.
— Но я слышала… — слегка замялась она, — что для воскрешения вы принесли в жертву много пленников… с нами ничего из-за этого не будет?
— А бывает что-то после обычного воскрешения? — задал риторический вопрос я, — Ответ — нет, всё будет, как и прежде, разве что вам придётся восстановить прежнюю форму. Проводите больше времени с друзьями и товарищами, они помогут вам справиться со всем.
— Но зачем, было идти на такой риск? — едва слышно спросил парень-полуэльф, судя по одежде из сотни разведки, — У вас с тёт… госпожой Мирославой могут быть из-за этого проблемы.
— У меня был выбор, оставить тела тех, — посмотрел я сидящих ближе ко мне воскрешённых, — кто погиб этой ночью гнить в земле, или вернуть их. Я свой выбор сделал, как и Мирослава.
— И мы вам благодарны! — прокричал здоровяк-аасимар с перьями в волосах, прижимая к себе похожую на него девушку.
Толпа одобрительно загудела, выражая своё полное согласие с этим высказыванием. Дождавшись, пока гул затихнет, я кивнул ещё одному парню, что держал руку поднятой.
— У меня такой вопрос, — собравшись с силами, он тяжело выдохнул и продолжил, — когда я был… мёртв, а если точнее, перед тем как очнуться в той яме, я почувствовал, чьи-то объятья. Было так тепло и уютно, как будто, я… как будто я снова оказался с мамой…
На этот раз реакция толпы была более сдержанной, но не менее эмоциональной. Сидящие передо мной недавние дети, почти поголовно в прошлом были рабами, выкупленными моими людьми на рабских рынках по всему миру, причём, большинство из них попали в рабство в сознательном возрасте, а некоторые даже, видели смерть собственных родителей. Во время воспитания я пытался привить им чувство братства и единства, показать им, что у них теперь есть новая семья, но многих старые воспоминания не отпускали их до конца.
— Хм, вот значит, как, — задумался я над его словами, — почувствовал ты, скорее всего, ту сущность, которой служит Мирослава. Как многие уже слышали, зовут её Макошь или Мать Сыра Земля.
— А она, — спросила миниатюрная полуэльфийка, что, насколько я помню, погибла от удара копытом кентавра в голову, — ей можно служить?
— Хочешь стать ведьмой? — стараясь держать голос ровным, спросил я.
— Нет, просто… я не люблю богов, — опустила голову она, — когда я была в клетке, я видела много жрецов, и они
— Да! — потомок огненных пэри, с пылающей, как у Жара шевелюрой, вскочил со своего места, — Как говорить нам, что в нас течёт кровь небожителей и мы должны нести волю богов, так это всегда пожалуйста! А как вытаскивать нас из рабства, так это мы не можем! — ещё больше распаляясь, прокричал он.
Как ни странно, но все, все до единого из сидящих передо мной молодых парней и девушек, поддержали его слова. Кажется, по прибытию в Залив, мне стоит серьёзно так поговорить с некоторыми разумными, возможно даже с нанесением физических увечий, раз никто не докладывал о подобных настроениях среди воспитанников. В любой другой ситуации, подобная ненависть к слугам богов стала бы большой проблемой, вот только в моём случае — это буквально подарок «богов». Кажется, моя давняя идея с посвящением воспитанников славянскому пантеону, только что получила шанс на реализацию. Раньше я боялся того, что они просто не поймут, зачем присягать непонятным сущностям, когда есть вполне известные боги, но теперь… Их недоверие к жрецам, сначала не пожелавшим спасти их из рабства, а потом проповедующим о его недопустимости, привела их к весьма простым выводам и отторжению известных богов. В любой другой ситуации, это могло со временем подтолкнуть их на поклонение тёмным сущностям, ведь как ни крути, а без покровительства высших сил на Голарионе жить тяжело.
— Что ж, — задумчиво осмотрел их я, — мне есть, что вам рассказать и показать, но! — сделал акцент на последнем слове я, — Перед тем, как начать свой рассказ, мне нужна от вас клятва, что никто, повторюсь никто, не узнает о том, что я вам поведаю. Не подумайте, что я вам не доверяю, — строго посмотрел на них я, — но раскрытие этой тайны может дорого мне стоить.
— Я клянусь… — начал было говорить горячий парень.
— Не сейчас, — прервал его я, подняв руку, — пообщайтесь между собой, хорошенько подумайте, ведь после того как вы дадите клятву, пути назад уже не будет. Прошу только об одном, не посвящайте больше никого в наш разговор и следите за теми, кто может вас подслушать. Вечером, пришлите ко мне гонца, и мы продолжим наш разговор.
Встав с табурета, я ещё раз окинул сидящих передо мной девушек и юношей. В том, что не проболтаются, я был почти уверен, тем более, клятву о том, что они будут молчать о нюансах проведённого ритуала, я взял с них сразу после его окончания. Ошарашенные воскрешением сразу всех погибших в бою, они принесли её быстро, без проволочек, а главное искренне.
Сняв купол тишины, я отправился дальше.
В первую очередь надо было проверить табун лошадей, что сейчас пасся за пределами стен, потом поговорить с освобождёнными рабами и рабынями, обнаруженных на пепелище лагеря кочевников. Часть из них в ночной неразберихе порубили, не разбирая, кто свой, а кто чужой, но, кажется, они не то чтобы были в сильной обиде.
С коняшками разобрались быстро, Марвин, наш главный интендант, оценил приобретение в виде табуна почти в шесть сотен голов положительно, а на моё предложение пересадить всю нашу пехоту и стрелков на захваченных коней, ответил безразличием. Ему главное было то, что невысокие степные кони, вполне неплохо себя чувствовали на подножном корме, а раз ему работы не прибавится, то и беспокоиться не о чём. Думаю, сотню коняшек стоит оставить местному барону, мне они всё равно без надобности, а ему ещё немного счастья. Задумавшись на миг, а не слишком ли я к нему щедр? Я отбросил глупые мысли, вся моя помощь ему лично мне ничего не стоила, кроме потраченного времени и маны, тем более, гордо сидеть посреди голой степи без стен — попахивает изощрённым способом самоубийства, а тормозить себя подводами с трофеями в условиях войны в степи — не меньшая глупость. Так что пусть радуется, что удача в кое-то веки повернулась к нему лицом, а мне, наверно, всё это ещё зачтётся.