Чужой жених

Бронтэ Элен

— Молчи и слушай, только и всего. А потом скажи, что отвечаешь на его чувства, — поучала кузину Филлис, скрывая улыбку. — С первого раза совсем не обязательно говорить, что ты его любишь, признаешься в этом, когда оправишься окончательно. Например, на летнем балу. Подумай, ты могла лишить нас этого развлечения! Вместо бала твоим родителям пришлось бы устроить похороны!

Убедившись, что как следует запугала Имоджин, Филлис покинула спальню кузины. Она была уверена — уж теперь мисс Грейстоун не станет отказывать мистеру Барриту или обвинять его в чем-то. Да и самой Филлис прощение Имоджин далось так

легко, что лучшего и желать не приходилось. И все же мисс Найт еще не избавилась от мук совести, не превратилась обратно в безупречную красавицу с мраморным сердцем, какой была еще сегодня утром.

Мистер Баррит обнаружился в холле, он бродил там, пугая служанок своим полубезумным видом, и Филлис приказала ему немедленно идти к мисс Грейстоун, но ни в коем случае не волновать ее, разве что это волнение будет приятным.

— Вы полагаете, она будет рада меня видеть? — Впервые после смерти старшего брата Чарльз Баррит испытывал такие страдания. — Она очень слаба?

— Ваши заверения в вечной привязанности — это именно то лекарство, какое ей нужно, чтобы завтра же встать с постели и начать готовиться к балу! — довольно резко ответила Филлис.

— О, мисс Найт, тогда я поспешу к мисс Имоджин! — Баррит шагал так стремительно, что Филлис едва за ним поспевала.

Только у самой двери спальни Имоджин Баррит обернулся к своей спутнице.

— Мне так жаль, что все случилось столь внезапно… и столь неправильно, — пробормотал он, неуверенно притрагиваясь к дверной ручке.

— Мне тоже бесконечно жаль. — Филлис вздохнула при мысли, что еще совсем недавно перед ней блеснула звезда надежды и тут же померкла, скрытая в тени самодовольного сияния звезды сэра Джона Ризинга. — Входите же, вас ждут.

Баррит кивнул с извиняющимся видом, легонько постучал и вошел, не дожидаясь, пока Имоджин что-нибудь ответит.

Верная своему обещанию, Филлис прохаживалась по коридору, рассеянно пересчитывая узорные плитки паркета. Ей не хотелось думать о приближающемся дне крушения ее мечтаний, и девушка пыталась отвлечься, прикидывая, какое платье она наденет на бал. Несмотря ни на какие треволнения, мисс Найт должна выглядеть неотразимо. Возможно, кто-то из соседей Грейстоунов привезет с собой гостя или кузена, какого-нибудь лорда с громадным состоянием, готового немедленно отдать свое сердце такой прелестной леди, как мисс Филлис Найт! В конце концов, у нее еще есть немного времени, впасть в отчаяние она еще успеет в тот день, когда будет стоять у алтаря с сэром Джоном.

Филлис уже почти решила, что наденет на бал платье цвета морских волн в солнечный день, когда из своей спальни вышла немного отдохнувшая миссис Грейстоун.

При виде племянницы она нахмурилась:

— Что ты делаешь здесь, дорогая? Миссис Баррит все еще в комнате Имоджин?

В первое мгновение Филлис хотела скрыть от тетки присутствие мистера Баррита в спальне Имоджин, но почти тотчас передумала.

— Миссис Баррит решила отдохнуть, и я сменила ее у постели кузины. Позже мистер Баррит пришел осведомиться о здоровье Имоджин, — с самым невинным видом сообщила Филлис.

Миссис Грейстоун в изумлении широко раскрыла глаза.

— Но… как… ведь это же неприлично! Почему ты ушла и оставила их наедине? — От возмущения подбородок миссис Грейстоун затрясся, как и

ленты на ее чепчике. — Мужчина в спальне моей дочери! И она даже не одета! Немыслимо! Я сейчас же иду к ней!

Филлис, улыбаясь, преградила тетке дорогу.

— Иногда бывают обстоятельства, когда молодого джентльмена и девушку стоит ненадолго оставить вдвоем. Вы же знаете, тетя. — Розамунда Тиллард позавидовала бы умильному тону своей подруги. Поистине Филлис впустую растрачивала на домашние интриги подлинный актерский талант!

Миссис Грейстоун тотчас поняла, к чему клонит племянница. Ее лицо осветилось радостью, и тут же брови ее сложились в недоверчивую складку.

— Ты уверена? То есть я хочу сказать, в последние дни наш гость проводил время отнюдь не с Имоджин!

Филлис правильно поняла упрек и решительно покачала головой — после двух тягостных разговоров объяснение с тетушкой уже не казалось ей непосильным бременем, скорее, досадной необходимостью.

— О, мистер Баррит так застенчив… Он лишь набирался смелости для решительного шага, и теперь, я уверена, пришло время сделать этот шаг. Он так испугался за Имоджин… Кажется, едва не случившееся с нею несчастье заставило его по-новому оценить ее достоинства.

Миссис Грейстоун в нерешительности поглядела на дверь спальни дочери. Филлис догадывалась, что заботливой матушке не терпится войти, но благоразумие велит ей обождать.

— Что ж, поскольку вы теперь здесь, мое присутствие уже не требуется, — самое время уйти. — У Филлис не было ни малейшего желания смотреть на счастливые лица Чарльза и Имоджин и разделять восторги миссис Грейстоун. — Я лучше последую примеру миссис Баррит и прилягу ненадолго или почитаю.

— О, конечно же, все мы нуждаемся сегодня в тишине и покое. — Миссис Грейстоун явно хотела поскорее отделаться от племянницы. — Иди, моя дорогая, я побуду здесь, сколько нужно, а позже пройду к моей несчастной девочке.

Филлис кивнула, позволила тетушке поцеловать себя в лоб и поспешила укрыться в своей комнате.

15

В уютной тишине своей спальни Филлис прилегла на узкую кушетку, стоящую в дальнем углу комнаты. Ей не хотелось думать ни об Имоджин и ее мистере Баррите, ни о Ризинге и собственной помолвке, ни даже о бале.

Но мысли не отпускали девушку, она металась среди них, натыкалась на их острые грани, причиняющие ей боль. Она все еще испытывала это новое для себя чувство раскаяния, пусть и не способна была полюбить Имоджин, хотя несколько раз за сегодня назвала ее своей сестрой. Случившееся отчасти изменило саму Филлис, но Имоджин оставалась той же глупышкой, пусть и оказалась способной на сильные чувства.

— Скорее бы поехать домой, — прошептала Филлис, — больше мне здесь нечего делать, кроме как наблюдать за воркующими голубками и выслушивать поздравления, которыми будут одаривать тетку ее гости, сознавая, что это я сделала их всех такими счастливыми. И ведь ни один из них меня не поблагодарит! Мистер Уилтон мог бы гордиться моим бескорыстием!

— С чего это я вдруг стала искать одобрения Уилтона? — тут же удивилась она. — Какое мне дело до того, что он думает, лишь бы этот гадкий человек молчал о своих подозрениях о том, что падение Имоджин не было случайным!