ЧВК «Вольные стрелки». СВО в Африке
Шрифт:
Но если уж совсем вкратце, то за этот период со мной произошло следующее.
Полковник Козлов, когда узнал о моем самоуправстве, долго молчал, потом грустно, с какой-то тоской в голосе произнес:
– Примерно этого я от вас, Петр, и ожидал, сразу видно, что вы – сын своего отца, тот тоже был непримиримым романтиком и идеалистом. Вы все сделали правильно, хвалю! Правда, не стоило грабить особняк… Оставив на месте все ценности, вы бы показали нашим противникам, что для вас идея главнее материальных ценностей.
Вот! А капитан Носов утверждал, что полковник меня разопрет, а Алексей Михайлович – нормальный, понимающий мужик, который, впрочем, тут же испортил мне настроение.
– Петр,
Последующие три месяца мой отряд занимался тем, что целенаправленно работал по «друзьям-товарищам» Ван дер Гельца, громя их виллы, особняки и производственные объекты. Скажу честно, что делал я это не из-под палки, а на самой настоящей волне воодушевления и духовного подъема, ощущая себя истинным Робин Гудом.
Работали в основном небольшими маневренными группами на пикапах и малотоннажных грузовиках. Наскочили, если с ходу получилось взять объект, взяли его, быстро выпотрошили, вызвали вертолет или легкомоторный самолет, вывезли на нем награбленное добро, которое чаще всего было представлено золотом, драгоценными камнями или наличными деньгами, и тут же растворились в безграничной саванне или непролазных джунглях.
Три раза проворачивали один и тот же фокус: создавали базу-пустышку, на зачистку которой власти Заира посылали регулярные войска, на которые мы, в свою очередь, устраивали засады, кромсая их по частям. Один раз даже захватили несколько исправных китайских танков «Тип-59» – копию советского Т-55. На этих танках три дня катались по саванне, гоняя полк заирской гвардии. К сожалению, снаряды закончились, и танки пришлось сжечь.
Шухер мы навели такой, что чуть было не началась полномасштабная война между Танзанией и Заиром. Полковник Козлов приказал перебраться в Анголу, где мы еще полгода воевали против армии ЮАР, повстанцев из ФНЛА и УНИТА. Тут я и познакомился с красавицей Бьянкой, которая служила переводчицей при кубинских военных инструкторах, воевавших на стороне Анголы против ЮАР.
Здесь уже война была другая. Во-первых, не было такого количества богатых трофеев, добытых при грабеже богатеньких вилл и особняков, а во-вторых, противник был хорошо подготовлен и обозлен на нас. Классическая гражданская война с примесью интервенции иностранных держав. С одной стороны – Куба и СССР, с другой стороны – Ангола, Заир, Марокко, ЮАР и коллективный Запад в виде спонсоров.
Чтобы сохранить постоянное поступление денег в казну отряда, пришлось разделить «Вольных стрелков» на несколько частей, в которых бойцы менялись на регулярной основе. Одна часть отряда воевала в Анголе, другая продолжала громить золотые прииски и алмазные копи в Заире.
Часть добытых денежных средств шла простым африканским босякам, которых целенаправленно переселяли небольшими группами в НРК – Народную Республику Конго. Там они расселялись вдоль северного берега реки Конго, поближе к западному побережью Африканского континента. Поскольку места там были тоже опасные, велись постоянные партизанские стычки, то часть «Вольных стрелков» пришлось выделить для охраны новых поселенцев.
Кстати, в Африке есть несколько Конго. Ну, вообще-то в восьмидесятые годы было только одно Конго, а то, что стало потом Демократической Республикой Конго (ДРК), тогда, а вернее сейчас, называется Заир. А еще есть река Конго, по разным сторонам которой и располагаются эти страны с таким похожим названием.
На
А вот в НРК как раз все наоборот, там у власти – Дени Сассу-Нрессо, который получил власть при поддержке СССР и Анголы, короче, наш пацан, советский, а точнее, коммунистический по самое не балуй.
Но честно скажу, при тщательном рассмотрении все эти новоиспеченные африканские коммунисты плевать хотели на идеалы Маркса и Энгельса, им лишь бы бесплатно получать от СССР оружие, технику и продовольствие.
В общем, пока мы наводили кипеж в южных и северных провинциях Заира, которые граничат с Танзанией и Анголой, мой отряд все разрастался и разрастался, в него постоянно вступали сотни желающих, которые искали таким образом способ заработка и защиты своих семей.
Каждому бойцу отряда «Вольные стрелки», участвовавшему в боевых операциях, платили по местным меркам просто астрономическую сумму – от ста до трехсот долларов США в месяц, а некоторые особо выдающиеся личности умудрялись получать и по пятьсот долларов. Ну а что, если солдат исправно тянет лямку, не тупит, не трусит и систематически уничтожает вражеских солдат и технику, то почему бы ему не заплатить и пятьсот долларов.
Семьи ветеранов отряда ставились на небольшое довольствие: на каждого ребенка в семье, жену и родителей раз в неделю выдавали продуктовый набор, состоявший из крупы, муки, сахара, масла и чего-нибудь мясного или рыбного. Чтобы солдаты в моем отряде могли спокойно воевать, рискуя своей жизнью, они должны быть уверенными, что с их семьями все в порядке. Поэтому пришлось задуматься о постоянной базе. Именно тогда и пришла идея обосноваться в НРК. Во-первых, у полковника Козлова там были старые связи, во-вторых, у меня на Народную Республику Конго в частности и на весь тот регион в целом были далеко идущие планы на будущее.
Место для базы и тренировочного лагеря подбирали Векеса и несколько ветеранов отряда, отправленные туда, а когда оно было найдено, то в НРК устремился сперва жалкий ручеек, а потом весьма бурный поток переселенцев, состоявший из членов семей и родственников бойцов моего отряда.
К концу 1982 года численность отряда «Вольные стрелки» достигла тысячи бойцов, причем это только боевая его часть. А общая численность, с учетом курсантов, которые проходили обучение в лагере, составляла три тысячи бойцов. По африканским меркам, это очень неплохая армия, особенно если учесть, что все «Вольные стрелки» были глубоко мотивированные и хорошо подготовленные, и к тому времени большая часть имела боевой опыт за плечами. Особенно важно, что приобретенный боевой опыт был удачным, мы выходили победителями из большей части сражений, и хоть потери у нас тоже были, но, как правило, их количество было не критичным, и за жизнь каждого «трехсотого» медики отряда боролись до конца. А это, по меркам того времени и местности, где происходили боевые действия, было очень нетипично. Простые африканцы привыкли, что их жизни ничего не стоят, и они нужны белому человеку ровно до тех пор, пока могут держать в руках автомат или мотыгу, а как только негр-работяга-солдат заболел или был ранен, то белый господин-командир тут же про него забывает и ищет себе нового солдата-слугу-работника.