Чья земля, того и вера
Шрифт:
– Ох, и ни фига ж себе! – прокомментировал Наждак. – Это ж что такое за дрянь-то?
– Я назвала это «псевдолужа». – Ответила проводница.
– А оно живое или это аномалия? – Это обалдевший Унтер.
– Не знаю. Еще не успели разобраться. – Ответила Ритка, двигаясь дальше.
– Но, думается, скорее живое, но очень примитивное.
– Похоже на большую медузу. – Согласился Литерный.
– И много ты таких встречала?
– Вокруг небольших болотец штуки по две-три видела, здесь и еще на Янтаре. Обычно они живут рядом с радиоактивными
«Каждый раз что-нибудь новое. Сколько не топчи Зону, а всего про нее не узнаешь. Неистощима она, матушка, на сюрпризы. И один приятнее другого. Не хотелось бы мне оказаться в роли этих сухариков» - философски подумал капитан.
4
«Интересно, почему Рита не хотела брать с собой долговцев?» - Литерный, шагая за проводницей, позволил себе задуматься на отвлеченные темы. Поначалу он не спускал глаз с детектора аномалий, но, убедившись, что девчонка аккуратно обходит их, расслабился. Чернобыльские псы чувствуют аномалии, это всем известно. Значит, Рита их тоже видит.
С «Долгом» он давненько был в хороших партнерских отношениях. Будучи ветераном зоны, Михаил пользовался привилегией по возможности выбирать задания, с которыми командование забрасывало военсталов за периметр. С удовольствием отправлялся на поиск пропавших, сопровождал ученых. И никогда не принимал участия в так называемых «зачистках» - кровавых бессмысленных бойнях, проводимых по приказам из штаба.
Конечно, из всех кланов, образовавшихся в Зоне, «Долг» - самый дисциплинированный и организованный. Бывшие вояки, сразу видно. Но, как ни крути, а никто от хорошей жизни в Зону жить не переедет. Практически все сталкеры – люди с темным прошлым, на большой земле оказавшиеся вне закона. Поэтому ложных иллюзий в отношении долговцев капитан не питал. Башню у них срывает частенько, и тогда надежды на них мало. Тут проводница была права.
Зато в своих людях Литерный был уверен, как в самом себе. Подумав об этой парочке, капитан улыбнулся. Ну кому, хотя бы на секунду, придет в голову, что такое бывает не в романах, а в жизни?
Станислав Валайнис – хладнокровный уроженец Калининграда. Что называется, потомственный российский офицер. Умный, эрудированный, интеллигентный. Вступив на карьерную лестницу, он мог бы очень высоко по ней подняться, если бы… Если бы не бабы. Куда бы не попадал Стасик, голубоглазый спортивный блондин ростом метр девяносто – везде на его пути оказывались озверевшие от одиночества и скуки, ожиревшие и потерявшие всякий стыд подполковничьи, полковничьи и даже генеральские жены. После нескольких отвратительных скандалов доведенный до отчаяния парень подал рапорт о переводе (мгновенно одобренный очередным штабным начальником, кстати). И сбежал туда, где бабы только снятся. Холодное оружие, ночные операции и любимая снайперка - этому он решил посвятить свою жизнь.
Но человек предполагает, а кто-то там, развлекаясь, располагает фигурки на шахматной доске жизни. Именно в Зоне страдалец по женской части
Аллочка Небаба – родилась под Балаклавой. Будучи с детства девочкой крупной, сильной и слабоуправляемой, попала на учет в детскую комнату как хулиганка. Перепуганные родители не придумали ничего лучше, чем отдать дочку в школу милиции. Там Аллочка увлеклась вольной борьбой, даже выступала за женскую сборную России. Маниакально тренируясь, добилась совершенства во владении тяжелым вооружением. Правдами и неправдами пробилась в спецназ. На мужиков смотрела пренебрежительно, насмешек не замечала. Несколько десятков ее заявлений о переводе в отряд военных сталкеров легли под сукно, но, в конце концов, начальство смирилось: « Да и черт с ней, дурой упрямой! Пусть гробится, если охота!» Именно за это она и получила кличку «Лава». Неотвратимую и безжалостную, остановить ее было невозможно ничем, как поток расплавленной магмы.
«Они сошлись, вода и пламень»… - Еще раз улыбнулся капитан. – Зато какая команда получилась! Понимают друг друга с полуслова, друг за друга порвут любого. И нервы у обоих в порядке – сколько они в казарме шуток в свой адрес наслушались – любой телеюморист сдохнет от зависти!»
5
Пока капитан ностальгировал, отряд обошел болотце и теперь приближался к развилке дороги. Налево была та самая бойлерная, прямо – корпуса завода. На перекрестке напротив остановки стоял на ободах автобус. Перекошенный, в потеках расползшейся краски и ржавчины. Видимо, когда-то он привез сюда строителей. И, похоже, никуда их так и не увез.
Скорее всего, эти двое тоже шли к бойлерной. Либо они потеряли своих друганов и отправились проверить, что стряслось, либо просто возвращались «на базу». Тот, что постарше, был одет в неплохой сталкерский комбинезон. Скорее всего, именно ему принадлежал валявшийся метрах в пяти новенький «Энфилд». Вокруг были рассыпаны гильзы – бандит пытался отстреливаться.
Тело лежало, странно выгнувшись. Будто покойник перед смертью пытался сделать гимнастическое упражнение «мостик», стоя в луже собственной крови. Но при этом запутался в вывалившихся внутренностях и упал на сину, неестественно подогнув под себя ноги и широко раскинув руки. Из зияющей в животе дыры что-то торчало. Литерный присмотрелся. Из блестящей черной комковатой массы уже свернувшейся крови выглядывали осколки раздробленного позвоночника. «Хорошо, что в Зоне нет мух» - пришла в голову дурацкая мысль.
Второй бандит, совсем еще мальчишка, так и не успел выстрелить из своего убогого «МР5». Когда в придорожном фиолетово-сером бурьяне удалось найти его голову, на лице еще сохранялось детское удивленно-обиженное выражение.
– Ё–мое, это кто ж их так? – уставившись на обломки сложенного вдвое позвоночника, оторопело спросил Наждак.
– Это химера. – Ответила проводница. – Одним ударом лапы она раздирает комбинезон и то, что под ним. Потом - зубами через рану за позвоночник и…