Цианид по-турецки (сборник)
Шрифт:
— Нет, это обычный ангар в промзоне.
— Обычный ангар застрахован на крупную сумму?
— Дело в том, что у этого договора есть своя история, — комиссар вернулся к попытке разъяснить ситуацию, — около двадцати лет назад, когда фирма «Монус» еще не была столь известна и столь благополучна, ее агенты иногда допускали ошибки. Договор, о котором идет речь, был заключен с ошибками. Вместо положенного срока действия — в один год, был вписан срок — двадцать лет, кроме того, был застрахован не склад, а его содержимое, причем без описи просто обобщающее название товара и количество штук. Электронно-вычислительные приборы. Стоимость этих приборов на момент
— Но откуда взялась эта запись, именно двадцать лет? — спросила я, впрочем, не слишком надеясь, что комиссар знает ответ на этот вопрос.
— Дело в том, что существовало правило, договор заключается сроком не менее чем на шесть месяцев и не более чем на двадцать месяцев. Хозяин склада решил заключить договор на максимально возможный срок, а агент, оформлявший договор, ошибся и вместо слов «двадцать месяцев» написал «двадцать лет».
— Но если это противоречит внутренним правилам фирмы, договор мог быть опротестован и аннулирован, как ошибочный. Клиент мог требовать компенсации, но через суд, а суд вряд ли счел бы это требование справедливым, поскольку данная ошибка не причинила никакого вреда клиенту и не привела к его убыткам.
— Все дело в том, что исправить эту ошибку должен был сам агент. Он написал отчет о том, что договор перезаключен и предоставил в компанию новый договор, а вот как получилось, что старый не был аннулирован, никто сейчас не понимает. Но нет соответствующей записи в регистрационных книгах «Монуса». Все понимают, что это ошибка, но клиент мог потребовать выплаты той суммы, которая предусмотрена именно тем старым договором, и он ее потребовал. У страховой фирмы есть месяц на проверку обстоятельств. Единственное, чем может помочь полиция, это попытаться доказать, что хозяин склада имел отношение к его ограблению, иными словами, страховой случай был создан самим клиентом с целью получения компенсационных выплат. Но пока ни одной улики, которая бы указывала на это, мы не нашли.
— Да, — невесело усмехнулась я, — видимо, в «Монусе» полагают, что я умею творить чудеса. Все, что я решилась бы пообещать в этом деле — это подумать.
— Ну, с этого и начните, коллега, — не удержался от улыбки комиссар.
— А нельзя ли мне узнать все, что знает по этому делу полиция? — спросила я, хотя ответ был очевиден.
— Ну, неужели я могу что-то от вас утаить? — пожал плечами Эрик Катлер и вытащил из ящика своего стола уже приготовленный для меня диск. — Посмотрите дома, и я буду с нетерпением ждать результата ваших размышлений.
В это время зазвонил телефон, и дежурный сообщил нам, что инспектор Коуф поднимается на седьмой этаж для того, чтобы встретиться с нами по нашей просьбе.
Владелец машины
Инспектор Коуф вскоре появился в кабинете комиссара. Он ничего не сказал, видимо, стесняясь высказывать мысли, не относящиеся к делу, в присутствии начальника, но было очень заметно, что ему здесь стало легче дышать, как минимум.
Комиссар жестом предложил инспектору занять кресло у его стола. Я предложила
— Насколько я понимаю, — начала я наш разговор, — мы с вами шли примерно в одном направлении. Вы тоже побывали в аптеке?
— Да, — ответил инспектор Коуф, — я был там уже после вас, так как заходил сначала в другие магазины, выяснил, что девушка заглянула в овощную лавку, но ничего не купила и ни слова не произнесла, скорее всего, она просто хотела попросить стакан воды, но передумала.
— Вы знаете, зачем она была в аптеке?
— Да, это навело на некоторые размышления, но видимо, вам известно больше. Я понял из того, что рассказала аптекарша, что вы разговаривали там со своим клиентом, можно мне узнать, что он вам рассказал?
— Он сказал, что Бет не в первый раз покупала тест, что для обоих эта беременность была желанной, мало того, она снимала некоторые проблемы, которые, судя по всему, все же были в их отношениях.
— А тест дал положительный результат? — спросил Коуф.
— Ну, откуда мы можем это знать? — удивилась я наивности его вопроса, — важно, что у нее был повод это проверить.
— А не могла она все же сбежать от своего жениха, убедившись, что ее надежды не оправдались?
— Когда бы она успела убедиться? Да и зачем ей было так пропадать, рискуя, между прочим, потерять работу, которую в случае разрыва помолвки с господином Фраммом она вряд ли могла бы оставить.
— А, если она встретилась в аэропорту с другим мужчиной?
— Теоретически это вполне могло быть, но маловероятно. Женщина, способная на такой поступок, не встречалась бы столько времени с таким человеком, как Фрамм, хотя чего в жизни не бывает…
— Но это ведь не все, что вы хотели бы мне сказать? — справедливо предположил инспектор.
— Не все, — улыбнулась я, — вы ведь уже знаете, что из аптеки Беатрис вышла на улицу Бремм?
— Да. И что?
— Маленькая тихая улица дорогих особняков. Когда мы с господином Фраммом вышли на нее, к одному из этих домов, он как раз почти напротив выхода из аптеки, подъехала машина. Человек, приехавший на этой машине, показался мне знакомым. Я попросила комиссара уточнить его имя по номеру автомобиля. Но вы понимаете, что получить такую информацию в частном порядке я не могу, мне нужно обосновать свое любопытство, а вам это сделать довольно просто, в рамках проводимого вами расследования.
— Это действительно несложно, давайте прямо сейчас и запросим эти сведения, комиссар, вы разрешите воспользоваться вашим компьютером?
— Разумеется, коллега.
— Даже не знаю, как вы отнесетесь к моему предложению… — обратилась я к Эрику Катлеру, когда мы получили нужное имя, и я поняла, что права в своих подозрениях, — вы не можете придумать достаточно убедительный повод, чтобы посетить дом Эдди Шелмана? Хотя, может быть, вам и не придется ничего ему объяснять…
— А он-то тут причем? — удивился комиссар.
— Дело в том, что машина доктора Катса остановилась именно у дома Шелмана. Он ведь вдовец? Не правда ли?
— Да, и он действительно живет на этой улице, — я почувствовала, что комиссар тоже начал понимать то, о чем мне постоянно думалось вот уже пару часов, — поводов полно, — заметил он, — Эдди Шелман ведь сейчас почти что мэр…
— И у меня будет к вам еще одна просьба, — я решила уже полностью открыть свои замыслы, — представьте ему меня, но не в качестве детектива, а как адвоката.