Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"

Симада Содзи

Помню, женщина извинилась и пожаловалась на острую боль. Я спросил, где она живет. Оказалось, недалеко. Я же полицейский, подумал я, подставил плечо и довел ее до дома. Обняв за плечи, провел в комнату, помог лечь на бок и собрался уходить, но она попросила, чтобы я побыл еще немного, а то ей одиноко. Как выяснилось, она жила в этом доме одна.

Скажу честно: до этого случая, кроме жены, у меня не было женщин. И я не стыжусь в этом признаться. В тот момент у меня не возникло нечистых мыслей. Клянусь. Но когда видишь, что женщине тяжело, да еще подол кимоно у нее задрался, поневоле, к стыду своему, потеряешь контроль.

До сих пор не могу понять, что она тогда

думала, зачем ей это понадобилось. Она сказала, что была замужем и овдовела. Вот я ее и пожалел. Она прижалась ко мне, стала шептать на ухо, что чувствует себя страшно одинокой, брошенной, попросила погасить лампу… Когда все произошло, принялась извиняться и сказала, чтобы я не включал свет, а шел домой. «Жена будет волноваться, если поздно придешь. Мне просто стало жутко одиноко. Забудь обо мне, пожалуйста. Я никому не скажу, что между нами было».

Я оделся на ощупь в темноте и, пряча, как вор, глаза, выскользнул за дверь. Шел по улице и думал о том, что случилось. Чувство было такое, будто меня околдовали. Может, она нарочно разыграла этот спектакль с приступом? Очень похоже. Воровки-карманницы нередко прибегают к таким приемам: прикидываются на улице, что им стало плохо, а сами незаметно обшаривают карманы у мужчин, подошедших помочь. Но у меня из карманов ничего не пропало. Так что если это спектакль, цель другая: просто ей захотелось мужика.

Тогда я не чувствовал за собой вины – скорее, даже был доволен, что смог поддержать женщину. Рассказывать о том, что было между нами, она никому не станет. Я, само собой, тоже буду помалкивать, и все обойдется. Но даже если жена узнает, большой трагедии не будет.

Сколько было на часах, когда я вернулся домой, точно не помню. Примерно половина десятого, на пару часов позже обычного. Эта два часа я провел с той женщиной.

На следующий день все было тихо, а 25 февраля, утром, стало известно, что моя случайная знакомая убита. Тогда же из газет я узнал, как ее звали. Кадзуэ Канэмото. Я был в шоке. На фотографии в газете, порядком подретушированной, она казалась другим человеком, гораздо моложе. И все-таки это была она.

Почти бегом выскочив из дома, я приехал в управление и сделал вид, что ничего не знаю об этом происшествии. Признайся я, что мне уже все известно, у сослуживцев возник бы вопрос, почему я по дороге на службу не побывал сначала на месте преступления. Ведь от моего дома до дома Кадзуэ можно было дойти пешком, пусть это и заняло бы какое-то время.

Труп обнаружили накануне в восемь часов вечера. Я как раз только вернулся домой со службы. Но куда больше меня поразило предполагаемое время смерти Кадзуэ. 23 февраля, между семью и девятью часами вечера. Практически в то же самое время я находился в ее доме. Я наткнулся на нее в переулке недалеко от станции Каминогэ. Во сколько точно – не скажу. Мне в голову не могло прийти, что это важно. Около половины восьмого. Может, немного позже, но в любом случае раньше восьми. Тогда Кадзуэ еще была жива, поэтому полчаса не имеют значения. Значит, домой к ней мы пришли около восьми, а ушел я где-то без десяти, без пятнадцати девять.

Кадзуэ ограбили и убили, когда она сидела перед зеркалом. Получается, мы с преступником разминулись совсем ненамного. Он проник в дом сразу после моего ухода. Или уже был там и прятался где-то в ожидании, когда я уйду. Такое тоже могло быть. Я ушел, а Кадзуэ села перед трюмо и стала приводить в порядок прическу.

Больше всего меня взволновало то, что жертва была изнасилована. Выяснили группу крови насильника. Группа 0, как у меня.

На убитой было знакомое мне кимоно. Ваза, которой убили

Кадзуэ, когда я выходил, стояла в комнате на столе. Я очень удивился, узнав, что Кадзуэ был тридцать один год. Она выглядела моложе. Может, специально накрасилась, чтобы казаться посвежее… Вместе со страхом я тогда испытывал жалость к ней. Жалость к жертве и желание наказать убийцу. Как же так! Я обнимал эту женщину, и ее убили, стоило мне выйти за порог!

Дело об убийстве Кадзуэ передали другому управлению, и я не имел формальных оснований участвовать в расследовании. Несколько дней ничего не происходило, и вот 2 апреля я получил срочное письмо в коричневом конверте. Оно было отправлено накануне, если судить по штемпелю, и адресовалось мне лично. В самом начале было написано: «По прочтении сжечь», что я и сделал. Привожу содержание письма, как запомнил:

Нам, членам «Общества фазана», выступающего в защиту интересов империи, стало точно известно, что 23 февраля в Каминогэ вы совершили убийство Кадзуэ Канэмото. Мы глубоко возмущены тем, что вы, офицер полиции, решились на такое преступление. И, конечно, ваш поступок не может остаться безнаказанным. Однако мы понимаем, что в условиях, в которых сейчас находится наша родина, соотечественники не должны поедать друг друга.

Принимая во внимание ваше положение, мы готовы снять с вас вину за содеянное, если вы со всей ответственностью окажете нам помощь в решении стоящей перед нами важной задачи. Содействие потребуется от вас лишь один раз; в дальнейшем никаких других поручений с нашей стороны не будет.

Теперь конкретно о вашем задании. Вам надо похоронить шестерых женщин. Все они были казнены как китайские шпионки. Предавать это дело огласке нельзя, поскольку оно может стать поводом для начала японо-китайской войны. Необходимо представить его как криминал, будто этих женщин убил кто-то из гражданских. Никто из нашей организации не может быть вовлечен в эту операцию, использовать наши автомобили тоже нельзя. Вы должны будете под свою ответственность раздобыть автомобиль и похоронить шесть трупов в определенных местах, определенным образом и в определенное время. Если при выполнении задания вас задержат, мы не несем никакой ответственности. Выход из положения вам придется искать самому.

Трупы сложены в кладовой известного вам дома Кадзуэ Канэмото в Каминогэ. На выполнение задания вам дается неделя – с 3 по 10 апреля. Развозить тела лучше в ночное время. Дорогу у местных жителей ни в коем случае не спрашивать, в рестораны и кафе не заезжать. Никаких следов не оставлять. Запомните: это в ваших интересах. Карты, которые вам понадобятся, прилагаются. Надеемся, вы справитесь с заданием.

Стоит ли говорить, что это письмо ошеломило и раздавило меня. Тогда же я впервые понял, что будет практически невозможно доказать мою непричастность к убийству Кадзуэ Канэмото.

Мало того, что кто-то мог видеть, как я входил в дом Кадзуэ вместе с ней, а вышел один, так еще ее убили между семью и девятью вечера. Я вошел к ней после половины восьмого. В это время Кадзуэ, естественно, была жива. Я ушел где-то без десяти или без пятнадцати девять. То есть провел с ней большую часть времени в промежутке, когда ее убили. А те самые десять-пятнадцать минут до девяти – единственное «окно», оставлявшее мне шанс на оправдание.

Кроме того, сразу определят, что у Кадзуэ был контакт с мужчиной. И тут уж мне никак не отвертеться.