Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"
Шрифт:
Между тем наступило уже 10 апреля, вторник. Впереди всего три дня, считая сегодняшний, поэтому если мы сегодня не определим преступника, надежд почти не останется. Преступник может жить где угодно: в Вакканай [51] , на Окинаве, а то и вообще за границей. Разве сможем мы отыскать его за два дня?
Времени может не хватить. Что ни говори, а преступления были совершены сорок лет назад. Но если у нас все-таки получится, лучше всего действовать так: вернуться в четверг в Токио, в тот же день рассказать Такэгоси и его сестре, что мы установили
51
Город на о. Хоккайдо.
Что могу сделать я? Предположим, из слов Ёсиды станет ясно, что Хэйкити жив. Из этого следует одно: преступником является именно он. Однако вовсе не обязательно, что мне удастся выяснить его нынешний адрес. Я узнаю, где Ёсида виделся с ним в последний раз, поеду туда, узнаю, где можно найти Хэйкити, и на следующий день отправлюсь на его поиски. Успею ли я до истечения установленного срока? Большой вопрос.
Время тянулось, как резина. Не в силах больше ждать, в два часа я позвонил домой к Ёсиде из телефонной будки. «Он еще не вернулся, – вежливо ответила жена. – Извините, пожалуйста». Я решил не беспокоить ее какое-то время, подождать до пяти.
Немного посидел в парке, разбитом вдоль Камогавы, заглянул в книжный магазин и наконец зашел в кафе, откуда можно было наблюдать за прохожими. Просидел там почти два часа, остававшиеся до контрольного звонка. Не дотерпев до пяти часов минут пять-десять, бросился к телефону.
Сюсай Ёсида был дома. Только вошел. Я сказал, что немедленно еду к нему, и бросил трубку.
Ёсида встречал меня на пороге. По словам дочери Ясукавы, ему должно было быть около шестидесяти, однако мне он показался гораздо старше. Глядя на его отливавшую серебром седую голову, я бы дал ему все семьдесят.
Я начал тут же, в прихожей, многословно объяснять, зачем пришел, но хозяин остановил меня: «Пойдемте в гостиную, там все и расскажете». Присев на предложенный диван, я объяснил Ёсиде суть дела. Начал с того, что у моего старинного приятеля недавно умер отец. Разбирая его кабинет, тот нашел какие-то бумаги. И я кратко изложил содержание записок Такэгоси, не называя его имени.
Я сказал, что хочу разобраться в этом деле во имя отца своего друга, и познакомил Ёсиду со своей теорией, согласно которой Хэйкити Умэдзава остался жив, потому что другого объяснения всего происшедшего быть не может.
– Я встретился с дочерью Тамио Ясукавы и из ее рассказа понял, что Ясукава-сан, похоже, склонялся к мысли, что Хэйкити Умэдзава жив до сих пор. Поскольку он делился своими мыслями с вами, я решил, что нам надо встретиться. Что вы об этом думаете, Ёсида-сан? И еще. Как вы считаете, мог ли Хэйкити в самом деле сделать Азот?
Сюсай Ёсида слушал меня, утопая в удобном, с пастельной обивкой диване. «Очень интересно!» – оценил он мой рассказ. Я посмотрел на него. Серебристая седина, тонкий нос с высокой переносицей, слегка впалые щеки, глаза, то вдруг загоравшиеся пронзительным огнем, то снова наливающиеся мягкостью. В лице Ёсиды чувствовалась какая-то сила, притягивавшая к нему людей. Прямой и стройный, без капли лишнего жира. Я не знал, что он за человек, какой у него характер, но Ёсида не производил впечатления закрывшегося в себе одиночки.
–
Теперь что касается Азот. Я занимаюсь изготовлением кукол. Для удовольствия. Хобби, так сказать. И я бы сказал так: если человек дошел до такого, совершил ради своей идеи столько убийств, он, наверное, довел бы дело до конца.
В этот момент в гостиную вошла жена Ёсиды с подносом, на котором были чай и печенье. Я в смущении поклонился ей несколько раз и тут вспомнил, что пришел в их дом, не купив никакого угощения, как это полагается. Краска залила мое лицо. Неужели я набрался плохих манер у Митараи?
– Извините, что я с пустыми руками. Очень торопился, совсем из головы вылетело…
– Ну что вы, не беспокойтесь.
Теперь у меня появилась возможность осмотреться. Когда я вошел в гостиную, мне было не до того – кровь прилила к голове, как у быка, которому предстоит поединок с тореадором. На полках стояло много книг, судя по корешкам, в основном по астрологии и гаданию, а также целый отряд удивительно реалистично выполненных кукол самых разных размеров, из дерева и синтетической смолы.
Впечатленный качеством работы (куклы и в самом деле были замечательные), я решил немного поговорить на эту тему:
– Это пластмасса?
– Не совсем. Этот материал называется FRP [52] , армированный стеклопластик.
– Ого!..
Ёсида меня немного удивил. Он что, английский знает?
– Как получилось, что вы увлеклись куклами?
– Хм-м… Так просто не скажешь. Наверное, это возникло из-за того, что мне интересны люди. Человеку, который не заболел этим делом, объяснить сложновато.
52
Англ. Fiber Reinforced Plastic.
– Вы только что сказали, что на месте Хэйкити Умэдзава сделали бы Азот. Создание кукол имеет такую притягательную силу?
– Наверное, правильнее сказать – магическую. Кукла – это копия человека, его отражение. Это трудно объяснить, но когда делаешь куклу и у тебя получается, чувствуешь, как предмет, которому ты своими пальцами придаешь форму человека, постепенно обретает душу. Я испытывал это чувство много раз. В каком-то смысле в процессе создания куклы заключено что-то пугающее. Ты как будто создаешь мертвую плоть, мертвеца. Так что «притягательная сила» – слишком слабое слово, на мой взгляд.
Японцы традиционно не очень любят делать кукол. Это видно из нашей истории. В древности для погребальных обрядов изготавливали фигурки ханива, которые, по замыслу их создателей, полностью заменяли людей. Это имело лишь символический смысл, не было задачи передать облик человека в скульптуре.
В Японии очень мало статуй и даже портретных изображений людей, в то время как в Греции или Риме они встречаются на каждом шагу, изображая государственных деятелей и разных героических личностей. Статуи, бюсты, барельефы… Облик большинства известных людей сохранен. А наши государственные мужи? Как они выглядели? Ну портреты кое-какие остались, а статуи? Кроме Будды, других статуй в старые времена не ставили.