Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"
Шрифт:
Лицо Окавы вдруг разом побелело.
– Да я только имя… – выдавил он из себя.
Я впервые слышал о такой организации.
– Я вам ничего не говорил. Забудьте, – многозначительно предупредил Окаву Митараи. – Так когда у нас будет адрес?
Окава переменился в лице.
– Вечером… Да-да, к пяти часам. У меня сейчас неотложное дело в Такацуки. Я должен ехать… одна нога здесь – другая там. В пять нормально будет? Может, раньше получится… Вам удобно будет мне позвонить?
Мы записали его телефон и немедленно удалились. Едва перевалило за полдень,
Мы вышли к реке Камогава.
– Ну ты даешь! У тебя прямо талант. Настоящий аферист. – Мне захотелось подколоть Митараи.
Он усмехнулся в ответ. Было видно, что у него нет ни малейшего желания раздумывать над тем, как он повел себя с Окавой.
– Считаешь, надо было честно признаться ему, что мы частные детективы, да еще визитки вручить?
Шагая по берегу реки, Митараи наверняка тоже думал, что мы теряем драгоценное время. Уже 6 апреля, пятница; не успеешь глазом моргнуть, как неделя пролетит.
– Как ты? – неуверенно спросил я.
– Нормально, – ответил мой друг.
Мы долго шли рядом в молчании, пока впереди не показался мост, по которому торопливо катили машины.
Я узнал высокое здание у моста. Мы вернулись в Сидзё Каварамати, туда, где утром сошли с электрички. Я немного устал – да и в горле пересохло – и собрался уже предложить зайти в кафе, выпить чего-нибудь прохладительного, но в этот момент Митараи заговорил:
– Чего-то во всем этом не хватает. Какой-то очевидной мелочи. – Он опустил глаза, сведя брови к переносице. – Это дело напоминает мне искусство авангарда, гротескную фигуру из металлолома. Ситуация кажется абсурдной, потому что в какой-то точке чего-то не достает. Мы вытягиваем булавки по одной, поэтому топчемся на месте. И всем всё понятно, все довольны.
К этому делу мы с самого начала подошли недостаточно серьезно. Следствие изначально совершило недопустимый промах. Вот именно: изначально! Без этого рокового промаха дело, которое мы пытаемся распутать, не заслужило бы репутацию невероятного, беспрецедентного преступления. Сорок лет детективы всей Японии миллион раз повторяли одну и ту же ошибку. И я – один из них…
Сцена 2
Профанация
Мы сидели в кафе, не спеша потягивая заказанный сок. Торопиться некуда, надо было как-то убить время. До пяти оставалось уже немного. Наконец Митараи резко поднялся и подошел к розовому телефону.
Разговор занял несколько секунд. «Понял!» – бросил мой друг и подошел к нашему столику.
– Перерыв окончен. Пошли! – не присаживаясь, скомандовал он.
Улица была запружена народом – как раз кончился рабочий день. Пробравшись сквозь толпу, Митараи направился к мосту, за которым находилась железнодорожная станция. Теперь нам была нужна другая линия – Кэйхан.
– И где же он живет? – спросил я.
– Префектура Осака, город Нэягава, район Коямати. Линия Кэйхан, станция Кориэн. Нам туда. – Он махнул рукой в сторону станции на том берегу
– Кориэн… Красивое название [46] , – заметил я.
Станционная платформа вытянулась вдоль реки. Стоя на ней в ожидании поезда, мы наблюдали, как вода у нас под ногами медленно окрашивалась в цвет вечерних сумерек.
На станцию Кориэн электричка прибыла, когда уже смеркалось. Название станции не имело ничего общего с тем, что мы увидели: сплошной ряд сверкающих огнями и вывесками питейных заведений. Для отработавших целый день наступал час развлечений.
46
«Кориэн» в переводе с японского означает «сад в деревне ароматов».
Уже появились первые шатающиеся личности. Их уверенно обгоняли спешившие на работу «ночные бабочки».
Когда мы нашли нужный нам дом, солнце уже скрылось. Постучали в дверь с табличкой «Администрация», ответа не было. Поднявшись на второй этаж, стукнули в первую попавшуюся дверь. Из нее выглянула средних лет женщина, заявившая, что никакого Ясукавы она не знает.
В другой квартире нам повезло больше. «Съехал тут от нас недавно один. Может, он Ясукава и есть, – сказал жилец. – Но я с ним не общался, и куда переехал, не знаю… Спросите лучше внизу у управляющего».
Митараи не скрывал разочарования. Пока нам приходилось только ногами работать.
Мы снова направились в администрацию. Теперь, на нашу удачу, управляющий оказался на месте. Выслушав нас, он подтвердил, что Ясукава уехал из их дома. На вопрос «куда» ответил:
– Я не спрашивал. Они вроде не хотели рассказывать. Чего я буду лезть с вопросами… Им вообще было не до меня, дед-то умер.
Мы воскликнули в один голос:
– Умер?! Тамио Ясукава?!
– Тамио? Ну да, вроде так его и звали…
Итак, Тамио Ясукава мертв. Я почувствовал, как меня покидают силы. Оставалось лишь догадываться, как, уехав из Токио, он прожил эти сорок лет, на которые выпала война. Это старый, выкрашенный растрескавшейся известкой дом в Нэягаве стал его конечной остановкой.
Неожиданно управляющий поведал нам кое-что, чего мы не знали. Выяснилось, что Тамио Ясукава жил не один, а с дочерью, которой было уже за тридцать. Она вышла замуж за плотника, родила двух детей. Один ребенок ходил в школу, другому исполнился то ли год, то ли два.
Лампочка перед входом в помещение администрации то и дело мигала. Пора менять. Управляющий с досадой перевел взгляд на потолок.
Выйдя на улицу, я обернулся и еще раз посмотрел на дом, в котором жил Ясукава. Трудно передать, какие чувства я испытывал. На душе было горько, как в детстве, когда меня наказывали за озорство. Не оставляла мысль, что мы развернули охоту на человека, пытались сквозь щелку подсматривать за его жизнью и тем самым осквернили память о нем.
Митараи тоже, похоже, колебался: стоит ли теперь заниматься дочерью Ясукавы?