Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"

Симада Содзи

– Может, и так, но не говори, что бросаешь кино! – сказал Монтгомери. Оливер закивал в знак согласия с ним.

– Мне очень лестно это слышать, но большого таланта к режиссуре у меня нет. Я лишь умею неплохо общаться с людьми. Всем, что мы имеем на сегодняшний день, я обязан вам. Я все поставил на «Саломею» – и проиграл. Как же я сейчас могу думать о других фильмах?

– Эрвин, ты устал. Поспи немного, и будешь как новенький.

– Спасибо, что пытаешься подбодрить, Оливер, но я говорю все это серьезно.

– Ну всё, хватит.

Твое будущее мы обсудим в другой раз. Сейчас речь о «Саломее». Думаю, вы уже поняли, что съемки приостановлены. По крайней мере, пока мы не найдем замену…

– Берегись! – крикнул кто-то.

Уокиншоу резко пригнул голову и в тот же момент ощутил острую боль. По его левому плечу скользнуло что-то холодное. Все вскочили со стульев так, что они едва не попадали.

– Леона! – воскликнули они в один голос.

Выпрыгнув из кровати, Леона размахивала в воздухе окровавленным ножом. Прежде чем кто-либо успел среагировать, она с криком бросилась на Уокиншоу.

Оператор-постановщик едва сумел увернуться от второй атаки, однако третья, когда Леона ударила его прямо в грудь, сбила его с ног. Налетев спиной на стул позади, он упал на пол.

– Джойс, Ллойд, хватайте ее! – заорал оператор. Не вставая на ноги, он швырнул в Леону стул. Однако это ее не напугало, и она с воплем сделала несколько выпадов ножом.

– Леона, угомонись! – крикнул Тофлер. Он беззащитно стоял на месте, однако Леона даже не взглянула на него. Все ее атаки были направлены исключительно на Уокиншоу. Ерзая по полу, тот с криками уворачивался от нее.

Поняв, что стулом можно неплохо обороняться, он резко вскочил на ноги, схватил ближайший стул за спинку и со всей силы ударил им свою противницу в бок. Пользуясь тем, что Леона потеряла равновесие, развернул стул ножками в ее сторону, поймал ее между ними и прижал к стене.

Рыдая и осыпая его страшными проклятиями, Леона продолжала махать ножом. Ее волосы растрепались, губы злобно скривились. Казалось, ее истинная, демоническая сущность лезла наружу.

– Ллойд, Джойс, берите стулья! И не смотрите, что она женщина. Она самая настоящая маньячка!

Выслушав приказ, они тоже подняли стулья ножками к Леоне и боязливо подошли ближе. Однако ударить ее не смогли. Как-никак они были рядовыми сотрудниками, а она звездой экрана…

– Только вот этого не надо! Забудьте, что она знаменитость, перед вами дикое животное! Перри, держи мой стул. А ты, Джойс, дай мне свой.

Уокиншоу поменялся местами с Перри Боно, а затем вырвал стул из рук Джойса и стукнул им Леону по руке с ножом. Раздался страшный крик. Казалось, комната превратилась в поле боя. Несколько мужчин разом атаковали одну женщину. Но сколько ее ни били ножками стула, Леона никак не отпускала нож. Ею овладели ярость и безумие.

Тогда Уокиншоу сменил тактику. Видя, что выбить нож не выходит, он попытался вдавить руку Леоны в стену концом ножки. Бой, сопровождаемый криками, воем и злобными стонами, продолжался еще

с десять минут. Наконец Леона стала выдыхаться.

– Есть! – победно воскликнул Уокиншоу. Ему наконец-то удалось зафиксировать запястье Леоны. – Сэм, сжимай ее руку! А ты, Джим, хватай нож!

Оператор-постановщик и сам уже кричал почти как сумасшедший.

Джим с трудом вырвал у Леоны нож. В тот же момент Уокиншоу с грохотом отшвырнул стул, схватил ее за шею и прижал к стене. Одновременно он сделал Леоне подножку, и с глухим стуком она свалилась на пол.

– Ну-ка помогите!

Коленями Уокиншоу прижал Леону к полу. Подбежавшие мужчины помогли ее обездвижить, и та издала крик досады.

Продолжая изо всех сих давить на спину Леоны коленом, Уокиншоу заломил ей руку за спину и безжалостно прижал ее голову к полу. Из-за того что ее обездвижили сразу несколько человек, Леона беспомощно плакала, не в силах хотя бы немного пошевелиться.

– Перри, ты веревку взял?

– Да, вот она.

– Отлично, давай сюда.

Уокиншоу с Джимом кое-как скрестили извивающиеся руки Леоны, несколько раз обмотали их веревкой и туго перевязали – пожалуй, даже слишком туго для беззащитной девушки.

– Теперь ноги. Давайте-ка согнем их.

Рыдающей Леоне скрестили лодыжки рядом с запястьями, туго перевязали их, а затем соединили их веревкой с руками. Со стороны казалось, будто они связывают не такого же человека, как они сами, а какого-то зверя.

– Фух! – выдохнул Уокиншоу. Пот с его лица капал прямо на ноги Леоны. – Но не думайте, что все кончено. Она чокнутая, не дай бог откусит себе язык… Есть у кого-нибудь носовой платок?

Тофлер достал свой платок.

– Уложите ее на бок и держите подбородок. Только осторожнее, а то еще откусит вам пальцы… Дай-ка сюда ручку, Эрвин!

С озадаченным видом Тофлер извлек из нагрудного кармана пиджака перьевую ручку. Трое мужчин перевернули крепко связанную Леону на бок, пока она сыпала ругательствами. Скатав платок в шар, Уокиншоу насильно разжал ей челюсти, пока остальные держали ее подбородок, и молниеносным движением затолкал ей платок в рот задним концом ручки. Леона закричала, однако ее голос очень быстро заглох. На ее глазах проступили слезы. Уокиншоу и его команда выполнили свою задачу хладнокровно и аккуратно. В качестве завершающего штриха оператор-постановщик крепко обвязал Леону еще одной веревкой.

Наконец-то можно было расслабиться. Поднявшись, они взглянули на бившуюся у их ног страшную убийцу. Униженная, она истерично извивалась всем телом, однако ее так крепко связали, что она не могла сместиться в сторону ни на дюйм.

– Ну что ж, дикий зверь пойман. Остальное – забота полиции, – произнес Уокиншоу тоном триумфатора. – Надеюсь, больше никто не погибнет. Жаль, мы не сделали это раньше…

Подтянув к себе ближайший стул, он рухнул на него. Затем поднял поваленные на пол стулья и вернул Тофлеру перьевую ручку.