Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"

Симада Содзи

Понятно, что тогда на кладбище силуэт показался мне таким странным из-за того, что на спине под пальто у нее был ребенок.

То есть никакого превращения в цветущую на кладбище камелию не было. Наверное, Митико просто заметила, что за ней следят, и поспешила куда-то спрятаться, чтобы не ставить под угрозу эффективность своего ритуала загадывания желаний. Именно поэтому мне тогда показалось, что на месте матери с ребенком появилась камелия. Дело было в плохой видимости из-за тумана и темноты. В таких условиях подобные недоразумения вполне вероятны.

Девочка

повернулась на другой бок. Спала она тревожно. Наверное, из-за температуры. Поправляя на ней одеяло, я коснулся лба ребенка. Он был горячий. Значит, у нее жар. Может быть, нужно остудить ее влажным полотенцем? Или не стоит этого делать? Я слышал, что температура тела у детей бывает выше, чем у взрослых, но на сколько? Не слишком ли она высока? И не мешает ли девочке горящий в комнате свет?

Пока я раздумывал, выключать свет или нет, Юки открыла глаза. Это меня обеспокоило. Я не знал, что делать. Тут ее губы внезапно скривились, и она заплакала.

– Мама! – позвала Юки.

– Юки, Юки, это дядя Исиока, – сказал я насколько мог дружелюбно.

Юки, похоже, почувствовала, что в комнате что-то не так, и на время перестала плакать.

– А мама где? – спросила она меня.

– Она пошла молиться в храм Хосэндзи и сказала, что скоро вернется. Просила ее немножко подождать. Ты можешь подождать, да? – спросил я.

Она тихо кивнула, ее глаза были полны слез.

– Ну вот и хорошо. Мама скоро будет дома. У тебя что-нибудь болит?

– У меня болит горло и голова тоже, – сказала Юки.

– Понимаю, наверное, это из-за простуды…

– Это стрептококковая инфекция, – сказала девочка.

– Вот как, стрептококк, – сказал я.

Мне показалось, что после этого она задремала. Как и в случае с Сатоми, я всегда видел ее только веселой, поэтому для меня было немного неожиданно увидеть ее такой молчаливой и печальной. Видимо, она не могла заснуть, и иногда ее лицо искажалось гримасой. Конечно, ей было плохо. Но в присутствии постороннего она изо всех сил старалась держаться. Наверное, она решила, что нельзя жаловаться, пока мама не вернется домой.

– Вдруг бабах! И камень лопнул, – внезапно сказала она, чем очень удивила меня.

– Что, что ты сказала? Бабах, говоришь? Когда это?

– Знаешь, вчера.

– Вчера вечером?

– Ага.

Девочка кивнула, но я вспомнил, как ее мать говорила мне в столовой, что все, что произошло в прошлом, было для нее «вчера», случилось ли это давно или только что. Однако ее слова о том, что камень внезапно лопнул, меня обеспокоили. Их нельзя было игнорировать.

– А где ты слышала бабах?

– В храме.

– В храме, там где кладбище?

– Да.

– И что мама тогда сделала?

– Закричала и побежала изо всех сил.

– Что ты говоришь? Может быть, в вас стреляли из ружья?

– Не знаю.

Я не мог найти слов.

– Подожди, это серьезно, нужно что-то делать. Такое бывало раньше?

– Нет, только вчера.

– Юки, а мама не сказала, что в нее стреляли?

Тут

Юки улыбнулась своей обычной улыбкой.

– Я не знаю, – сказала она.

Какой ужас, подумал я. Если я не ошибаюсь, получается, что в мать с ребенком стреляли на кладбище Хосэндзи? И после этого Митико снова пошла в то же место? Что за глупость! Она невероятный человек. Я не мог усидеть на месте и, еще не зная, что делать, вскочил на ноги.

– Дядя Исиока, пожалуйста, спасите маму, – сказала девочка.

– Спасти? От чего?

– Мама иногда плачет, она говорит, что ей страшно, страшно. Я не хочу, чтоб так было.

Последние слова она произнесла с серьезным выражением на лице. Я не мог не встать. Не верилось, что девочке всего четыре года.

– Юки, я переживаю за маму. Я сейчас позову господина Футагояму. Не могла бы ты немного побыть с ним?

– Хорошо, – она медленно кивнула.

Она, кажется, прекрасно понимала жизнь. Я поспешил в коридор и побежал к «Ункаку-но-ма». Картина с изображением Муцуо все еще висела на стене рядом. Однако у меня не было времени ее разглядывать. И я не мог позволить себе бояться.

– Господин Футагояма, господин Футагояма! – громко позвал я.

Было не важно, кто выйдет – отец или сын.

– Да, – сказал непринужденный голос, принадлежавший, кажется, сыну.

Потом я услышал звук открывающейся раздвижной двери, и выглянул Кадзусигэ в пижаме.

– Извините, не могли бы вы минутку присмотреть за Юки? Кажется, ее мать ушла в храм Хосэндзи, и я за нее волнуюсь.

– В Хосэндзи? Сейчас?

– Да, она дала обет сто раз помолиться в храме. В любом случае накиньте что-нибудь и приходите. Поговорим потом.

– Ладно.

Я затащил Кадзусигэ Футагояму, который успел надеть свитер, в «Мукадэаси-но-ма» и слово в слово передал поручения относительно дочки, которые дала мне Митико. Он выглядел таким же встревоженным, как и я.

– Не знаю, получится ли у меня…

– Все в порядке, я скоро вернусь.

Я потрепал Юки по голове и вышел в коридор. Было бы хорошо иметь с собой какое-нибудь оружие, но, к сожалению, ничего подходящего не было. Если то, что говорит Юки, правда, то в Митико и ее дочку стреляли. Мне был очень нужен бронежилет, но его не было. У меня нет другого выбора, кроме как положиться на удачу. Не нужно сдерживаться, просто рискни своей жизнью. Я горько улыбнулся, вспомнив эти слова Митараи. Потом я вышел в коридор. И пошел вниз.

4

Я добежал до прохода, взял свои ботинки с полки для обуви и надел их. Затем выбежал на улицу и поднялся по каменной лестнице, прыгая через ступеньку.

Сегодня вечером тоже было туманно. В этой местности часто бывает туман. Насколько густым будет он сегодня? Я пробежал через двор и прыжками поднялся по каменной лестнице к «Рюдзукану». Осторожно, но быстро пошел по опасной тропе над каменной стеной к задней части «Рюдзукана». Колодец, у которого Икуко мылась обнаженной, был скрыт туманом. Как и хижина слева.