Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"

Симада Содзи

Голова снова начала болеть. Я вдруг почувствовал, что очень голоден. Однако голод и аппетит – совершенно разные вещи. Почему-то мне вовсе не хотелось поесть. Теперь, когда я знал, что не могу надеяться на сотрудничество Митараи, я хотел бы попытаться раскрыть дело «Рюгатэя» самостоятельно, или если не раскрыть до конца, то хотя бы догадаться в общих чертах. Это стало для меня, человека с сильным комплексом неполноценности, чем-то вроде обета.

В своем письме Митараи написал: «Ясно, что целью является какой-то конкретный человек». Я не очень его понял, но в любом случае, после того как я отправил письмо Митараи, были убиты еще три человека: Кику Инубо, Кэйдзо Мория и Кадзуо Инубо. Подпадает ли кто-либо из них под понятие «конкретный человек», о котором он писал? Поскольку преступник теперь достиг своей цели, можно надеяться,

что на этом дело закончится, но раз мы не знаем, кто преступник, как он совершал преступления, и, самое важное, мы не знаем его мотивов, – неясно, действительно ли это конец или все еще продолжится. А если продолжится, люди опять будут погибать.

«Миссия, которой ты облечен, – спасти этого человека», поэтому, даже если я чувствую, что не смогу ее выполнить, мне придется как следует постараться. Времени совсем не осталось. Прямо сейчас в «Рюгатэе» могут кого-то убить. Смысл моего недавнего открытия состоит в следующем. Если существует текст, на основе которого совершена эта серия преступлений, это означает, что есть возможность предвидеть следующее убийство. «Я верю, что ты добьешься успеха», – слова Митараи. Поэтому я должен сделать все возможное. Я не могу просто расслабиться и беспечно пойти обедать. У меня заурядные способности. Поэтому работать надо во много раз больше, чем другим. На то, что Митараи может сделать за один день, мне нужно потратить около недели.

Больше всего мне не хотелось видеть грустное лицо Сатоми. И грустное лицо Митико тоже. Я не хочу увидеть плачущее лицо того четырехлетнего ребенка, который попросил дядю Исиоку спасти маму. Теперь я начинаю думать, что ради этого готов рискнуть своей жизнью. Я хочу спасти их всех. Если все зависит от моих усилий, как бы это ни было трудно и больно, я хочу как-то этого добиться. Я хочу сделать все возможное, чтобы раскрыть дело и помочь «Рюгатэю» оставаться таким, как прежде, и готов приложить для этого все свои скромные силы. Было бы здорово, если бы я мог осуществить эту мечту. У меня нет больших надежд, но я готов умереть в тот момент, когда добьюсь этого.

Я скрестил руки и стал думать, что делать дальше. Яркое полуденное солнце падало на открытые передо мной белые страницы «Дела Сады Абэ».

Я пытался вспомнить, как поступал мой друг. Что бы в таком случае сделал Митараи? Мне показалось, что в прошлом была подобная ситуация. Да, это было, когда он расследовал дело «Токийской головоломки» [431] . В это время мы точно так же сидели в библиотеке. И он…

Точно, хронология. Он искал конкретные даты и открывал факты, о которых мы никогда раньше не задумывались. Надо просто использовать этот способ. Я встал и внимательно осмотрел книжную полку, на которой стояла книга про Сады Абэ. Здесь наверняка есть нужная книга большого формата. Хроника. Конечно, она не обязательно должна быть в точности такой же, как та, что стоит на книжной полке в комнате Митараи. Это неважно, главное, чтобы смысл был тот же.

431

См. одноименный роман Симады.

Я думал, что она там есть, потому что это не книга о каких-то необыкновенных случаях, а просто хроника событий; но найти ее оказалось непросто. Я попытался найти полку, на которой могли бы стоять большие книги. И я нашел ее.

Это книга под названием «Полная хроника 20 000 дней эпохи Сёва» [432] , опубликованная издательством «Коданся». Издание состоит из десяти томов, так что я рассчитывал найти там интересные подробности.

На каждый том приходится по два-три года. Я немедленно схватил два тома, один с 1935 по 1938 год, другой с 1932 по 1934 год, и вернулся на свое место. Сначала я открыл страницу за май 1936 года и просмотрел раздел, посвященный делу Сады Абэ. Хотя в нем оказалось не так много подробностей, как я ожидал, основные детали дела, о котором я только что прочитал, были хорошо изложены.

432

Сёва – период правления императора Хирохито (1926–1989).

Там был приведен и приговор суда. Он был вынесен уже 21 декабря 1936 года, прокурор требовал

для Сады Абэ десяти лет тюремного заключения за убийство и глумление над трупом, но ее приговорили к шести годам тюрьмы. Так что Сада отделалась легким наказанием, поскольку, по мнению суда, она не имела намерения убить Китидзо, но, наоборот, глубоко любила его, и некоторые аспекты ее жизни заслуживали сочувствия.

То, что я ожидал от тома за 1935–1938 годы, касалось не только инцидента с Абэ. Конечно, я рассчитывал проверить, правдива ли легенда о Муцуо Тои, бытующая в деревне Каисигэ. Говорили, что те события произошли в 1938 году, во время цветения сакуры. Значит, это был апрель. Я открыл апрельский блок 1938 года.

1 апреля 1938 года был обнародован «Закон о всеобщей национальной мобилизации». 7-го числа Армейское управление Имперского штаба издало приказ о начале операции в Сюйчжоу [433] . 21 апреля состоялось открытие ветки метро Умэда – Тэнодзи, 25 апреля началась выдача талонов на бензин, упомянуты и другие события, но нигде не говорилось о массовом убийстве, совершенном Муцуо Тои в деревне Каисигэ, префектура Окаяма.

Честно говоря, я был удивлен. Что это значит? Я начал подозревать, что это могла быть какая-то коллективная галлюцинация жителей деревни. Число смертей слишком велико.

433

Сюйчжоу – округ Китая, оккупированный Японией в 1937 году и отвоеванный коммунистической армией в 1945 году.

Я еще раз вернулся к 1936 году. Я искал описания инцидентов, которые могли бы послужить сценариями для убийств Кэйгёку Онодэры, Сатико Хисикавы, Эрико Кураты и других. Поскольку дело Сады Абэ можно было рассматривать как модель убийства Мории, первым делом имело смысл поискать примеры других случаев, произошедших в том же году.

Начав с января 1936 года, я искал упоминания о каких-нибудь причудливых преступлениях. Такая уж это была эпоха, что большая часть новостей касалась военной тематики, и я не нашел сообщений ни о каких необычных событиях, кроме дела Абэ. 15 января состоялась Лондонская конференция по разоружению, 24 января распущена синтоистская секта Омотокё, 5 февраля учреждена Японская профессиональная федерация бейсбола, 26 февраля – путч молодых офицеров с попыткой государственного переворота, 18 мая – случай Абэ, 12 июля – казнь осужденных по делу о путче 26 февраля, 31 июля принято решение о проведении 12-й Олимпиады в Токио, 1 августа открылись 11-е Олимпийские игры в Берлине. Каждый месяц происходили важные события, но дойдя до декабря, я так и не нашел того, что искал.

Я закрыл книгу и некоторое время размышлял. Может быть, мое предположение ошибочно? Однако даже если и так, то ошибочно оно могло быть по двум разным причинам. С одной стороны, ошибочной могла быть мысль о том, что сценарием для нынешних событий в «Рюгатэе» послужил некий инцидент довоенного времени. С другой стороны, сама по себе эта идея может быть и правильной, но неверно искать ответ в 1936 году.

Поразмыслив некоторое время, я подумал, что с учетом существенных результатов, которых я добился, изучая дело Абэ, последнее более вероятно. Мне бы очень хотелось, чтобы это было именно так.

Однако, если предположить, что это так, где следует искать? В этом основная проблема. Как видно из названия книги, эпоха Сёва продолжалась 20 000 дней. В какой из них случилось событие, послужившее примером? Возможно, куски сценария разбросаны в разных местах. Тома книги хранят записи обо всем, что произошло в течение 20 000 дней. Просмотреть все их по порядку, начиная с первого года эпохи Сёва, было невозможно. Нужно было как-то сузить круг поиска. Как это можно сделать?

Как расследователь, хотя и это выражение слишком самонадеянно, я совершенно ничем не выдающийся человек. Печально, но мне не повезло с божьим даром, которым обладает Митараи. Поэтому ожидать чего-либо вроде мгновенного откровения или прозрения не приходится. Теперь, когда я в одиночку столкнулся с подобным инцидентом, я начинаю понимать это все больше и больше. Такие люди, как я, просто сидят в кресле и думают об этом, ничего не понимая. А раз так, придется писать текст. Когда я двигаю правой рукой, записывая что-то на бумаге, мой мозг тоже получает стимул немного двигаться. Если же нет, то нужно хотя бы немного походить.