Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"
Шрифт:
Похождения Муцуо были наконец прерваны появлением мужа. Было очевидно, что при таком наглом его поведении это должно было когда-нибудь произойти.
Если бы на этом все закончилось, то ничего особенного бы и не произошло. В этих местах, с их давней традицией ночных визитов к женщинам, застуканный преступник должен был прийти в дом обиженного с саке и закусками, они выпивали вместе и мирились.
Однако в случае с Муцуо все пошло не так просто. После ужина Тацуо с женой выпивали у котацу. Дверь с шумом распахнулась. Муж сидел, а жена повернулась,
– Муцуо, – сказала Тоё, – ты что пришел?
– М-Муцуо, т-ты пришел и-извиниться? Ладно, на этот раз прощу тебя, – сказал Тацуо.
– Дядя, помнишь, что ты мне сказал? – тихо сказал Муцуо.
– Ты зачем вернулся?
– Что ты тут про меня говорил?
– Что, о чем ты?
– Что-то можно говорить, а что-то нельзя. Повтори еще раз, что ты сказал!
Тоё поспешно выскочила в прихожую. Муцуо медленно двигался ей навстречу.
– Муцуо, ты что несешь, это ты как вор ко мне залез.
– Муцуо, прекрати! Перестань!
Тоё стояла перед Муцуо, уперевшись в его грудь обеими руками.
– Старик, что ты обо мне сказал? Что у меня туберкулез?
– Да все это говорят. Тебя и в солдаты не взяли из-за легких.
– Я тебя убью! – крикнул Муцуо и поднял охотничье ружье.
В темноте никто не заметил, что Муцуо вернулся с охотничьим ружьем.
– Ну ты и идиот, – сказал Тацуо, вскочив из-за котацу и пригнувшись.
– Что ты делаешь? Перестань, это опасно, – крикнула Тоё, обхватив Муцуо.
– Извиняйся! Не станешь – убью! – закричал Муцуо.
Его глаза были полны слез.
– Перестань, перестань! А ты, Тацуо, ты лучше извинись.
– Дура! С чего я должен перед ним извиняться? Это он должен извиниться.
– Да, да, но сейчас лучше извинись!
– Муцуо! – раздался вдруг голос, и из дверного проема появилась Инэ. – Муцуо, что ты делаешь? Что ты делаешь? Прекрати свои идиотские штуки!
Обе женщины держали Муцуо за руки, Тацуо подбежал к ним с жутким выражением лица, и втроем они отобрали у него ружье.
– Простите меня, пожалуйста, за все, – извинилась Инэ перед Тацуо и его женой.
– Так не шутят, – сказал Тацуо, возвращаясь к котацу с ружьем.
– Это не шутки! – зарыдал Муцуо, которого Инэ держала, обхватив за грудь.
– Хочешь, чтобы тебя задержала полиция? – спросил Тацуо.
– Муцуо, пошли скорее, дома мне все расскажешь.
– Куда пошли скорее? Он сказал, что у меня туберкулез! Бабушка, тебе разве не обидно?
– Обидно, обидно.
– Как ты спокойно говоришь! Я не ребенок!
– Ребенок, – пробормотал Тацуо себе под нос.
– А мое ружье?
– П-пусть побудет у меня. Слишком опасно, – сказал Тацуо.
Инэ несколько раз поклонилась паре, пытаясь успокоить Муцуо и изо всех сил таща его за собой на улицу. Тоё схватила плащ и ботинки, которые Муцуо забыл в первый раз, догнала их и отдала бабушке.
– Эй, Тоё, скорей закрой дверь! – крикнул ей Тацуо, когда Муцуо и Инэ исчезли из виду.
Слух о произошедшем быстро
Муцуо Тои, когда-то примерный ученик, теперь становился самым главным злодеем в деревне. Канэ и Кимиэ допустили к себе Муцуо потому, что считали его порядочным человеком. Однако оказалось, что он опасен и, что еще хуже, болен туберкулезом. Жители деревни узнали об этом только после того, как его забраковали военные. Когда Канэ и Кимиэ завязали отношения с Муцуо, они не знали, что у него больные легкие.
Сегодня туберкулез – это вполне излечимая болезнь, но в бедной деревне 1930-х годов его боялись во много раз больше, чем сегодня боятся безумия, проказы или СПИДа. В сельской местности с человеком, имевшим физическую связь с таким больным, переставали общаться окружающие, и ему грозила опасность стать изгоем в своей деревне.
Чтобы защитить себя, и Кимиэ, и Канэ, и Томи Инубо были вынуждены настойчиво утверждать, что у них не было никаких физических отношений с Муцуо. На любом деревенском собрании женщины по собственной инициативе заводили разговор о Муцуо, даже если их об этом никто не спрашивал, и рассказывали, что он пытался им активно навязываться, как и в случае с Тоё Оикавой, но они твердо отказывались от отношений с ним, да и кто в этом мире мог бы согласиться на контакт с таким ужасным больным. Они действовали по принципу «нападение – лучшая оборона». Они тоже были в отчаянии. И было бы неправильно взваливать всю вину только на этих трех женщин, скорее, причина возникновения всей этой ситуации таилась в самом убожестве тогдашней сельской жизни.
Беда не приходит одна, и примерно в это же время состояние Муцуо начало ухудшаться, и часто бывали дни, когда ему было настолько плохо, что он мог только спать весь день, уединившись в доме. У него поднималась температура, он чувствовал слабость и постоянные позывы к кашлю. Однажды, сильно закашлявшись, Муцуо увидел на своей ладони красное пятно.
Это был ужасный шок. Он поднес к нему нос и почувствовал неприятный запах. Кровь, он харкал кровью. Решив, что все кончено, Муцуо лишился сил и потерял сознание.
Когда он ходил к врачам, ему каждый раз говорили одно и то же:
– Я дам вам лекарство, принимайте его и отдыхайте. Когда лекарство кончится, приходите снова.
Короче говоря, Муцуо сам поставил диагноз, что его состояние становится все хуже и хуже и что врачи ничем не могут ему помочь.
Однако, как ни странно, на этом фоне сексуальное желание становилось все сильнее. В дни, когда он чувствовал себя получше, он выходил на прогулку по заснеженной дороге и начинал искать вокруг себя женщин. Мысль о том, что он вот-вот умрет, приводила Муцуо в крайнее отчаяние. Однажды он заметил в поле Садако Канаи. Поле было занесено снегом, и кроме Садако никого не было видно. Он свернул с дороги и пошел к ней.