Цикл "Пограничная трилогия"+Романы вне цикла. Компиляция. 1-5

Маккарти Кормак

— Погляди только на Джея Си, — сказал Билли. — Да смотри же! Вид будто он воюет с пчелами.

— Сколько всего тут этих чертовых собак?

— Понятия не имею. Вон там подальше, где начало большой косы, Арчер спугнул еще целую стаю.

— Поймали кого?

— Не думаю. Трой там пешком между камнями бродит.

Из чапараля выскочили две гончие, побегали, нюхая землю, кругами и остановились в нерешительности.

— Хейя! — крикнул им Тревис. — Ну-ка, работать!

— Слушай, дружище, если твой конь не совсем еще выдохся, почему бы нам не двинуть дальше — туда, где сейчас самая потеха.

Коснувшись коня каблуком, Билли пустил его вперед:

— А без меня нельзя, что ли?

— Вы давайте

езжайте, — сказал Тревис. — А я вас догоню потом.

— Собаколовы, — пробормотал Билли. — Я так и знал, что этим кончится.

Ухмыльнувшись, Хоакин бросил коня в галоп, воздев над головой кулак.

— Adelante, muchachos[160], — крикнул он.

— Perreros[161].

— Tonteros[162].

Тревис проводил их взглядом. Покачав головой, наклонился и сплюнул, потом повернул коня и двинулся туда, где в последний раз видел Арчера.

Проехали всю низовую пустошь, дальше начиналась гора, с плоской вершины которой во множестве нападали каменные глыбы; пробираясь между глыбами, все двигались по склону, пока Джон-Грейди, остановив коня, не поднял вверх руку. Остановились, прислушались. Встав на стременах, Джон-Грейди внимательно оглядел склон впереди. Подъехал Билли:

— По-моему, они наверх побежали.

— Мне тоже так кажется.

— А они смогут наверх-то выбраться?

— Не знаю. Может, и выберутся. Сами они, похоже, считают, что смогут.

— Ты их видишь?

— Нет. Мелькнул вроде один желтый гад и еще один вроде как в крапинку. Их тут, кажись, штуки три или четыре.

— От гончих они, похоже, отбились, скажи?

— Да есть такое впечатление.

— А мы туда вскарабкаться смогём?

— Да я вроде как знаю тут одну тропку.

Сощурившись, Билли оглядел каменные бастионы. Наклонился, сплюнул.

— Очень бы не хотелось влезать с конем на такую кручу, тем более когда неизвестно, пройдешь там доверху, не пройдешь…

— А мне, думаешь, хочется?

— Плюс неизвестно, многого ли мы добьемся, гоняясь за этой пакостью без собак. Твое мнение?

— Да здесь ведь только через край перевалить. Дальше-то вполне себе ровное, открытое место будет.

— Ну, веди нас тогда.

— Ладно.

— Давай только не будем слишком торопиться.

— Хорошо.

— И под ноги как следует смотри. Тут ежели оступишься, такой можно джекпот огрести!

— Понял, понял.

Но Джон-Грейди повел его сперва почему-то не вверх, а вниз, тем же путем, каким сюда взбирались. Так проехали чуть не милю, затем свернули вбок вдоль намыва. Здесь пошли в гору. Тропа сузилась, пошла круче. Спешились, взяли коней под уздцы. По пути попадались серые полосы земли с древних стоянок человека, почву с которых, подмытую в ущелье разливами, вынесло вниз, и из нее то там, то сям показались кусочки костей и черепки; кое-где над тропой на окаймляющих вершину валунах виднелись пиктограммы с изображениями то охотника, то шамана, то общих сборищ у костра или охоты на пустынного толсторога{51}. Все это было высечено в камне тысячу лет назад или еще раньше. Вот группа танцоров, держащихся за руки, — точь-в-точь бумажные фигурки, какие дети вырезают из бумаги, разве что эти выбиты на скале. Ниже слоя покрывающих вершину столовой горы пород лежала окаймляющая полка, они свернули на нее и оглядели оттуда заливную долину и пустыню. Трой ехал по направлению к Джею Си и Арчеру, которые двигались к грузовику, ведя почти всех гончих вслед за собою. Хоакина нигде видно не было. Вдали сквозь проход меж невысоких холмов виднелось шоссе, пролегающее в пятнадцати милях. Кони остановились, отдуваясь.

— Ну и теперь куда, ковбой? — спросил Билли.

Джон-Грейди кивнул в сторону вершины и двинулся, ведя коня в поводу.

Чем

выше, тем полка более сужалась, ведя к каменным нагромождениям, в которых они нашли проход столь узкий, что конь Билли даже заартачился, не желая туда идти. Он попятился, задергал головой, не слушаясь поводьев, опасно заплясал на сланцевой осыпи. Билли бросил взгляд вдоль узкого прохода вверх. К синему небу вздымались отвесные скальные стены.

— Слышь, братан, ты уверен, что нам сюда?

Джон-Грейди бросил поводья своему мышастому на холку, стащил с себя куртку и, развернувшись, подошел к Билли.

— Возьми моего коня, — сказал он.

— Чего?

— Возьми моего коня. Или возьми у Уотсона. У них есть опыт прохода по этому коридору.

Взял у Билли поводья, успокоил его коня и, связав рукава, прикрыл ему глаза курткой, налегая на животное всем телом. Билли поднялся туда, где стоял мышастый, взял поводья и повел его между скал; конь скреб копытами по сланцам, стремена, болтаясь, со звоном бились о камень. В конце коридора кони рывком вскарабкались на стол горы и встали, дрожа и отдуваясь. Джон-Грейди стащил с головы коня куртку, конь заржал и принялся озираться. В миле от них по плоскогорью, то и дело оглядываясь, махами неслись три собаки.

— Хочешь и дальше ехать на этом добром коне?

— Ну, если позволишь, поеду на этом добром коне и дальше.

— Ладно, тогда вперед.

То низко пригибаясь к холкам коней, то громко гикая и размахивая арканами, они помчались по плоскому, как стол, плато, скакали вплотную друг к другу, ноздря в ноздрю. Через милю расстояние до собак уполовинилось. Собаки держались плоскогорья, которое чем дальше, тем становилось шире. Поверни они к краю, им, может быть, открылось бы такое место, где бы они спустились опять на склон, а лошади бы не смогли, но они, похоже, думали, что способны уйти от любой погони, кто бы ни попытался их преследовать; две неслись бок о бок, третья сзади, очерченные низко стоящим солнцем; их длинные собачьи тени бежали рядом, то и дело изламываясь на кустиках серой, скудной травы плоскогорья.

На взятом у Джона-Грейди мышастом Билли догнал не успевших броситься в разные стороны собак и заарканил ту, что бежала сзади. Он даже не стал крепить веревку за рожок, лишь намотал два оборота на руку и дернул, отчего собаку оторвало от земли, и он поехал дальше, волоча ее за конем на веревке, которую держал в одной руке.

Вновь он догнал собак и перегнал их, будто пытаясь преградить им путь. Бегущие собаки подняли на него взгляды, полные безнадежности, ни у одной из них уже не было сил даже втянуть вываленный язык. Их мертвая товарка волоклась рядом с ними на конце веревки. Билли оглянулся, принял вправо и, протащив мертвую собаку прямо перед ними, заставил их свернуть, огибая их по длинной пологой дуге. Заметив, что по плато к нему во весь опор скачет Джон-Грейди, не без усилий после нескольких беспорядочных скачков остановил мышастого, спрыгнул наземь, снял с мертвой собаки петлю и, на бегу вновь расправив ее, опять вскочил в седло.

К собакам он подскакал первым и сразу заарканил большую желтую, бежавшую первой. Пятнистая развернулась и, проскочив чуть не у коня под ногами, кинулась к обрыву. Желтую перевернуло, бросило вверх, но она все же вскочила на ноги и побежала дальше с петлей на шее. Вынырнувший у Билли из-за спины Джон-Грейди бросил лассо и поймал в него задние ноги желтой, после чего еще прибавил ходу, хлестнув коня задвоенным коренным концом веревки, и лишь после этого намотал ее на рожок седла. Слабина веревки, прицепленной к седлу Билли, выбралась со свистом, веревка протянулась горизонтально и замерла, а большая желтая собака вдруг оторвалась от земли и полетела, растянутая между двумя веревками, которые отозвались кратким басовитым звоном, и тут собака взорвалась.