Цикл романов "Анжелика" Компиляция. Книги 1-13"
Шрифт:
К рыдающей даме подошла фрейлина, но та замахала на нее руками, словно ветряная мельница.
– Дура! Дура! Оставьте меня, я вам сказала! Из-за вашей глупости я никогда не буду одета. Впрочем, мне все равно. Я в трауре, и мне остается лишь заживо похоронить себя. Пусть я буду причесана, как чучело, – подумаешь, какая важность!
Она взлохматила свои пышные волосы и подняла мокрое от слез, красивое, с аристократическими чертами, хотя и чуть тяжеловатое лицо. Ей было лет тридцать.
– Если госпожа Вальбон больна, кто же меня причешет? – снова заговорила
– Сударыня! – вмешалась Анжелика.
На этой узкой улочке в Сен-Жан-де-Люзе, где тесно стояли небольшие дома, сейчас битком набитые придворными, балконы почти соприкасались. Поэтому каждый невольно был осведомлен о том, что происходит у соседей.
Хотя заря только занималась и небо было розоватым, словно анисовый ликер, город уже гудел как улей.
– Сударыня, – повторила Анжелика, – не могу ли я вам помочь? Я поняла, что вы в затруднении из-за прически. Со мной искусный цирюльник, у него есть и щипцы, и всевозможные пудры. Он в вашем распоряжении.
Дама вытерла скомканным платочком свой длинный покрасневший нос и глубоко вздохнула.
– Вы очень любезны, дорогая. Да, конечно, я принимаю ваше предложение. Сегодня я не могу добиться от своих людей никакого толку. Прибытие испанцев привело их в такую ажитацию, словно они попали на поле битвы во Фландрию. Ну скажите на милость, кто он такой, этот король Испании?
– Король Испании, – засмеялась Анжелика.
– Подумаешь! Если все взвесить, так его род не может по благородству сравниться с нашим! Ну, не буду спорить, золота у них много, но они питаются репой и сами скучнее ворон.
– О, сударыня, не разочаровывайте меня. Я в таком восторге, что увижу их. Говорят, король Филипп IV и его дочь – инфанта – прибудут сегодня на испанский берег.
– Возможно. Во всяком случае, я не смогу их приветствовать, так как мой туалет никогда не будет закончен.
– Наберитесь немного терпения, сударыня, я быстро оденусь и приведу к вам своего цирюльника.
Анжелика поспешно вернулась в комнату, где царил неописуемый беспорядок. Марго со служанками доглаживали великолепное платье своей госпожи. Сундуки и ларцы с драгоценностями были раскрыты, и Флоримон без штанишек ползал по полу, с вожделением разглядывая все эти сокровища.
«Надо будет, чтобы Жоффрей сам подобрал украшения к этому платью из золотой парчи», – подумала Анжелика, снимая пеньюар и надевая скромное платье, а поверх него – накидку.
Франсуа Бине она разыскала внизу, на первом этаже, где он всю ночь завивал тулузских дам, подруг Анжелики, и даже служанок, которые хотели выглядеть понаряднее. Бине взял медный тазик на случай, если придется брить кого-нибудь из сеньоров, ящичек, набитый гребенками, щипцами, мазями и накладными косами, и вместе с мальчиком, который тащил жаровню, вслед за Анжеликой вошел в соседний дом.
Здесь было еще теснее, чем в доме старушки – отдаленной родственницы графа де Пейрака, которая приютила их.
Анжелика
– Вы очаровательны, – сказала дама томным голосом, пока цирюльник раскладывал на табурете свои принадлежности. – Если б не вы, я бы совсем испортила себе лицо слезами.
– О нет, сегодня плакать нельзя! – запротестовала Анжелика.
– Что вы хотите, дорогая моя, все эти увеселения не для меня!
Она скорчила грустную мину.
– Разве вы не заметили, что я в трауре? Я только что потеряла отца.
– О, я глубоко вам сочувствую…
– Мы так ненавидели друг друга и столько ссорились, что это еще больше усиливает мое горе. И как это ужасно – носить траур во время празднеств! Зная злобный характер моего отца, я подозреваю, что он…
Не договорив, она закрыла лицо картонным колпаком, который ей подал Бине, так как он стал обильно посыпать голову своей клиентки душистой пудрой. Анжелика чихнула.
– …я подозреваю, – вынырнув из-под колпака, закончила дама, – что он сделал это мне назло.
– Назло? Что назло, сударыня?
– Умер, черт побери! Ну ладно, ничего не поделаешь! Я ему прощаю. Что бы обо мне ни болтали, но у меня всегда была нежная душа. И отец мой умер как добрый христианин… Это для меня большое утешение. Но меня возмущает, что его тело сопровождали в Сен-Дени всего лишь несколько гвардейцев и священников… никакой помпы, так убого… Вы считаете это пристойным?
– Конечно же, нет, – ответила Анжелика, боясь, как бы не попасть впросак. Если этого дворянина похоронили в Сен-Дени, значит, он принадлежал к королевской семье. Или она не совсем правильно поняла даму…
– Будь там я, все было бы по-иному, поверьте мне, – заключила дама, гордо вскинув голову. – Я люблю пышность и хочу, чтобы каждому воздавалось в соответствии с его рангом.
Она замолчала, чтобы оглядеть себя в зеркало, которое, стоя на коленях, держал веред ней Франсуа Бине, я лицо ее озарилось улыбкой.
– Великолепно! – воскликнула она. – Вот это прическа – и к лицу, и приятна. Милая моя, ваш цирюльник – настоящий артист. Тем более, что я знаю: волосы у меня трудные.
– У вашей светлости волосы тонкие, но пышные и послушные, – ответил цирюльник с глубокомысленным видом. – Именно из таких волос можно создавать самые прекрасные прически.
– Правда? Вы мне льстите! Я скажу, чтобы вам заплатили сто экю. Сударыни! Сударыни! Этот человек должен обязательно завить малышек.
Из соседней комнаты, где болтали фрейлины и горничные, с трудом вытащили «малышек», которые оказались двумя девочками-подростками.
– Это ваши дочери, сударыня? – поинтересовалась Анжелика.
– Нет, мои сестры. Они невыносимы. Посмотрите на младшую, у нее только и есть хорошего, что цвет лица, так она ухитрилась дать себя покусать мошкам, как их там… комарам… и вот, пожалуйста, вся опухла. И еще она без конца ревет.