Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
Когда Соня вышла замуж за Макса Гирина, Изя смутился от нечаянной гордости — вышло так, что они породнились с Гариными! Ведь сватья была Мишкиной сестрой!
«Настька — сватья… — загрустил на секундочку Динавицер. — А сам-то? Дед Изя!»
Впрочем, супруги гордились своим нечаянным родством по-разному. Альбина цепенела от восторга, чувствуя приближенность к знаменитой киноактрисе, а вот Изя ощущал нечто подобное по отношению к Михаилу. Каково слыть родственником нового Эйнштейна?
«Да не-ет… — скривился Израэль. — Причем
Просто с Мишкой интересно! Самую необычную, самую вздыбленную фантастику он раскатывает в плоскость буден!
Бродить по сопредельным пространствам… Переместиться в прошлое… Раскапывать базу пришельцев…
Изя одолел пост внутренней охраны, и сразу двинул к спецсектору, бросив торопливое «здрасьте» в согбенную спину Янина — ученый трудолюбиво корпел над «диском типа 'В-II».
Историк одолел обе двери тамбура, и часто заморгал. Яркий голубоватый свет, падавший с потолка, казался холодным, да тут и в самом деле было не жарко.
Преодолев не избытый детский страх, Динавицер приблизился к цилиндру «саркофага». Огромные, широко раскрытые глаза рептилоида приводили в содрогание, но мурашки по телу сыпанули не оттого.
Изю, в который раз, потрясла неприкрытая простенькая истина, тоскливое понимание мимолетности бытия. Эти мумии — всё, что осталось от разумных существ. Всё, что осталось от их расы. Век цивилизации недолог — тысячи, десятки тысяч лет! Даже если гуманоиды или негуманоиды уцелеют, прикоснувшись к силе атома, и дружно зашагают тернистым путем познания… Долго ли им идти?
Вселенная бесконечна, но не беспредельна в формах материи, пространств и времен. Минует сто или триста веков, и разумные познают все тайны, для них не останется пределов знаний. И что тогда? Медленное угасание? Или вечная нирвана?
Каково быть всемогущими, всеведущими — и не испытывать ровно никаких желаний?
— Ну, мне до этого пока далеко, — проворчал Динавицер. — Хочу, но не могу!
Выведя на экран «Коминтерна-11» чужепланетные тексты, он воровато оглянулся — и кликнул по иконке «Печать».
Тот же день, позже
Москва, проспект Вернадского
Не задержавшись, как Янин, Изя покинул «режимный объект» ровно в пять вечера. Бело-синий «Икарус» довез его до станции метро «Рязанский проспект», а вышел Израэль Аркадьевич на «Юго-Западной». Вот только не пошагал дисциплинированно домой, как велела супруга, метко прозванная Соней «заставлятелем», а отправился в гости, хоть и не был зван…
…Дверь открыл Аркадий Натанович. Седой и малость «схуднувший», он по-прежнему был бодр.
— О-о-о! — весело забасил классик.
— Кто там? — глухо донесся голос Бориса Натановича.
— Наш критик явился!
Шаркая тапками, младший брат ввалился в прихожую.
— Какие лю-юди!
— Оба дома, — Изя пожал протянутые
Похохатывая, хозяева провели гостя в зал, и Динавицер, не размениваясь на предисловия, вытащил из-за пазухи файлик с тощей стопочкой распечаток.
— Вы, Аркадий Натанович, филолог, а это… — Изя шлепнул по листкам. — Тексты из Зоны Посещения. Признаюсь, я совершил серьезный проступок, вынеся их с секретного объекта, но ведь не корысти ради, а во имя науки! Вдруг вы разгадаете, что здесь накалякали братья по разуму?
— Израэль Аркадьевич! — укоризненно забасил писатель. — Что я вам, новый Шампольон?
— Нет! — с театральной пылкостью воскликнул Динавицер. — Новый Кнорозов! Я уже выпросил у Михи… э-э… у Михаила Петровича нейрокомпьютер «Ольхон». И приволоку его сюда, к вам, вместе с главным конструктором! Он всё покажет, всему обучит… Вы ему только книжку свою подпишите — и увидите высшую степень развития гомо сапиенса, «полностью удовлетворенного человека»!
Аркадий Натанович густо захохотал.
— Борька! Гляди, как проявляется богоизбранность — в хитроумии! Ладно, волоките… Обоих! Хоть гляну, в чём там Gel-Crystal inside…
Тот же день, позже
«Гамма»
ФРГ, Пенемюнде
Багров вырулил к берегу и, кряхтя, вылез из-за руля. Сырой ветер ударил наотмашь, обдавая миллиардера йодистым запахом и вонью гнивших водорослей. Балтийское море недовольно ворочало волны цвета темного бутылочного стекла, и с шумом, словно в сильнейшем раздражении, накатывалось на берег, дошвыривая грязную пену до сухой травы, проросшей на мелких дюнах.
Данила довольно крякнул, вдыхая «полезную» соль и слушая тоскливый крик чайки. Хорошо!
Долго же он искал удобное место, пока не вспомнил, как однажды заехал в Померанию, отдохнуть после долгих и нудных переговоров с немцами. Тогда, правда, стояло лето, и море было куда ласковей — подкатывалось к босым ногам, словно ластясь. А от сосен налетал бесподобный смолистый дух, и быстроглазые девчонки впитывали солнце, валяясь на мелком песочке…
«Ничего, Данила-мастер, — усмехнулся Багров, — будет еще время, пропишу тебе курс чувственных удовольствий!»
Буйный морской воздух словно выдул из легких табачный дым и офисную пыль. Взбодрившись, Данил Ильич вернулся к кемперу и сел за руль. Да, это самое подходящее место! И Европа, и пустынно.
С тех пор, как фон Браун запускал отсюда свои «Фау», в Пенемюнде мало что изменилось. Та же тишь, те же безлюдные пространства. Головастых физиков Ерошина здесь ничего не будет отвлекать! Пускай спокойно и вдумчиво, с немецкой педантичностью собирают альфа-ретранслятор. Пускай спорят, пускай творят, выдумывают, пробуют! Никто им не помешает!