Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17

Большаков Валерий Петрович

— В первые недели на месте озера чернел огромный провал, больше ста метров в глубину, — неторопливо рассказывала Тата, — а вон та речушка срывалась водопадом… Потом озеро заполнилось, и сейчас мало кого пугает, что водоем, по сути, «послед прокола». Именно здесь крутилась воронка, с грохотом утягивая всё живое и неживое в мир «Дзеты», где Солнце — мрачная железная звезда…

Валькенштейн долго молчал. Затем покосился на Иверневу, и ворчливо спросил:

— Скажите честно, Наталья Павловна, зачем я вам понадобился? Нет, я понимаю, что обратный ход для меня закрыт, что в «Гамму» родимую мне не вернуться. Я ведь поддерживал Данилу, спонсировал, так сказать,

этого террориста! Но вы и меня поймите! Всю свою жизнь я только тем и занимался, что делал деньги! Я не встретил любимой женщины, не создал семью, у меня нет, да уже и не будет детей… Зато разбогател! А на хрена мне мой миллиард?! На кого его тратить? Кому завещать? Хотя про завещание рановато еще, хе-хе…

— Давид Маркович… — серьезно заговорила Тата. — Вы, может, и не желая того, узнали много тайн и секретов. Да, вам неизвестна и непонятна транспозитация, но вы знаете о самой возможности перехода между сопредельными мирами! И вы в курсе того, зачем мы создали Службу Безопасности Сопределья…

— Да уж… — буркнул Валькенштейн. — Озеро меня не слишком напугало, но вот тот вывал… М-да. Как на месте падения Тунгусского метеорита!

— Давид Маркович, — решительно сказала Ивернева, — СБС нужна надежная база в гамма-США, как минимум, на ближайшие десять-пятнадцать лет, и ваше ранчо подходит для этих целей, как нельзя лучше. И…

— Я согласен! — резко выпалил Давид. — Но только с одним непременным условием — завербуйте меня по всем правилам! И пусть в сейфы КГБ ляжет мое досье! И чтобы у меня был оперативный псевдоним!

Он до того умильно сложил ладони, что майор Ивернева не выдержала, и рассмеялась.

— Хорошо… агент «Воланд»!

Часть вторая

ХРОНОДИВЕРСАНТЫ.

Глава 10

Вторник, 12 июня 2018 года. Утро

Москва, Кропоткинский переулок

Лея Гарина тепло и даже с легкой ностальгией вспоминала «Сеченовку», свою alma mater, но и к ВНИИ Сербского она относилась с теплотой не меньшей — именно здесь она отбывала ординатуру… Впрочем, глагол «отбывала» не годится — молоденькую кандидатку медицинских наук сразу приписали к секретной группе, что вела эксперименты по «переселению душ».

Место для Леи просто идеальное!

В те, не столь уж давние дни, исследования в области пересадки сознания продвинулись достаточно далеко… пока не упёрлись в очередной барьер. Проблемой стала невозможность инструментальными методами переписать подсознание — уж слишком оно привязано к «мозговому железу», слишком гормонозависимо. Даже обидно было — технологии интрапсихические отработаны, спецы набрались опыта, но, как только вспыхнет табло «Ментальный перенос — 100 %», операторы и психотехники хором стонут: «Опять!»

Опять сознание и память донора слились с чувствами и эмоциями реципиента! Подобная «конанимация» нередко заканчивалась очень печально, вплоть до психических расстройств.

Природа в очередной раз дала науке основательного пинка.

Первоначальная идея — взять, да пересадить личность человека ценного, важного, но обречённого на скорую смерть, в мозг… ну, например, физически здорового преступника — заводила в срамный тупик.

…Однажды «душу» академика Шатрова, больного раком крови, «переселили» в уголовника, налитого здоровьем… Ура, победа! А двое суток спустя, уже после переписывания сознания, «туша»

взяла верх — ученый начал проявлять криминальные наклонности… Впору присваивать погоняло «Академик»!

Ужасно, но факт. И тогда, с Шатровым, и позже, — с Арнаутовым, Краюхиным, Бойцовым, — приходилось назначать психокорректировку, вроде той, что Лея проделала с Дворской. Короче, мороки очень много и, кроме жутко дорогой аппаратуры, требовался очень опытный психотерапевт (зато какая отличная практика для «хирурга человеческих душ»! А навыка сколько!).

И вот зимой, как раз под новый 2018-й год, спецгруппу обрадовали хорошими вестями. Выяснилось следующее: если записать массив памяти донора в соответствующие области мозга реципиента, а потом облучить его импульсом ивернитового лазера, происходила интересная вещь — обнулялась кратковременная, то есть недавняя память именно «родной» для реципиента, базовой модели, поскольку в момент облучения именно с ней коммуницировал таламус! А вот записанная, но неактивная базовая модель донора оставалась неповрежденной, с валидной «точкой входа», аналогом инициаторного кодона, с которого начинается синтез белка.

Далее таламус, потеряв связь с «родной» базовой моделью, начинал искать эту самую «точку входа» — и в итоге подключался к базовой модели донора, а вот повреждённая память реципиента отключалась насовсем. Право, лучшего подарка «под елочку» не придумаешь!

Интересно, что весь процесс занимал максимум минуту, чаще ещё меньше — в этот самый момент донор и видел себя как бы глазами реципиента, наблюдал, как его бренное тело распадается на кубики-пиксели и осыпается пылью…

Вся спецгруппа весело проводила уходящий год; доктора и кандидаты дружно хлопали в ладоши, наблюдая за радостно пищащей Гариной, самозабвенно вытанцовывающей сальсу…

Однако никто из старших научных сотрудников, хоть и давших кучу грозных подписок, даже не догадывался, отчего так резвится их любимица. А всё было просто.

Леин «папулечка» еще в прошлом году доложил президенту СССР: «Хронотехника полностью готова к забросу в прошлое».

А теперь и сама Лея могла с чистой совестью отрапортовать:

«Работы по ментографу успешно завершены».

До «хронодиверсии» оставалось четыре месяца, десять дней и двенадцать часов…

* * *

Скучный серый институтский корпус, куда свели лаборатории, занятые собственно пересадкой сознания или работающие по сопутствующим темам, перекрыли наглухо, а единственный вход, он же выход, строжайше охранялся — ровно в восемь утра сотрудники попадали внутрь, а в пять вечера покидали свои рабочие места.

Устал? Во-он там комнаты отдыха. Проголодался? Столовая на первом этаже. Всё для блага человека, всё во имя человека.

Окна, застекленные толстыми пуленепробиваемыми пластинами, вделаны в проёмы намертво — никаких форточек и фрамуг! Свежий воздух? Его создавали кондиционеры и даже ионизаторы Чижевского. Дышите на здоровье!

Зато ничего не отвлекало от научной деятельности. А уж темы в закрытом корпусе поднимали такие, что редкие новички сначала отмахивались, зыркали подозрительно, сопели сердито, уверенные, что их разыгрывают, зато потом кудахтали от восторга…

…Лея поприседала, помахала руками, взбадривая организм, и вышла в просторный, светлый коридор с недосягаемым потолком — по одну сторону ряд солидных, отделанным орехом дверей с медными табличками, по другую — ряд квадратных окон с широкими пластмассовыми подоконниками, на которые так и тянуло присесть.