Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
Почему Земля, населенная людьми, «троилась», неясно, но еще интереснее выводы фазоэтнологов. Да, Сопределье заселено тремя репликами человечества, но их сходство вовсе не абсолютно — одному человеку из миллиона не найти копии в соседствующих пространствах. Таков, например, Ерошин. «Гамма» — его родной мир, и ни в «Бете», ни в «Альфе» у Димона нету двойника-репликанта.
Но фазовые полукровки — еще более редкое явление. Тата вздохнула. Мамочка — из «Беты», а отец — из «Альфы»…
И какой мир ей роднее?
Постояв под душем, Ивернева натянула «домашние» штаны, мягкие, широкие и уютные. И такую же безразмерную футболку.
Осталось подцепить тапки пальчиками ног, и прошлепать по лестнице вниз, в обширные подвалы.
Если испытания пройдут успешно, секретной базе обеспечат надежный выход не только в «гаммовский» Интернет, но и в «бетовскую» Мировую Сеть, и в Интерсеть из «Альфы».
Для начала к трансконнектору подключат только администрацию Путина, спецслужбы и НИИВ, где его, собственно, и разработали, взяв за основу многослойный «бутерброд» на монокристалле ивернита.
— … Если разобраться, — расслышала Ивернева Юлин голос, — то это как бы твердотельный транспозитатор. Включаешь — и вот тебе микропортал! Причем, до того маленький, что можно и не выключать — «за свет» нагорят копейки…
Тата вошла во владения Алёхиной — небольшую комнату на цокольном этаже. Вся мебель — старый кухонный стол, на который присела Лея Гарина, болтая ногами, да простенький дощатый стеллаж («ручной работы», по выражению Антона), заставленный приборами. В одном из них и копалась Юля.
Широко улыбнувшись Тате, Гарина изобразила печаль.
— Мне физика тоже была интересна, — вздохнула она, отчего большие груди натянули маечку, словно желая ее порвать. — Наталишка рассказывает про свою лабораторию, аж захлебывается, а мне завидно… Нет, я всё понимаю — специализация, то, сё… И ведь занимаюсь тем, что для меня действительно любопытно, интересно, важно!
— И в чем ты знаешь толк, — подала голос Ивернева.
— Привет, Тата! — живо обернулась «Юлиус», вооружаясь тестером.
— Привет, — улыбнулась подполковник. — Наладка?
— Настройка! О, сейчас только вспомнила… Мы с Наталишкой, когда трансконнектор доводили до ума, наблюдали интересный побочный эффект… Мы ведь как ивернит юзаем? Как рабочее тело лазера, верно? Облучаешь его светом с разной длиной волны и интенсивностью — и кристалл гасит короткую память мозга. А тут оказалось, что ивернит годится еще и в аналоги «массового излучателя Глаголевой-Аркадьевой»… — Оглянувшись, Юля хихикнула: — У обеих на лицах задумчивое выражение! Да вы наверняка видели имя этой тётечки на шкале электромагнитных волн! Еще в школьном кабинете физики! Александра Глаголева-Аркадьева придумала прибор, генерирующий электромагнитное излучение с длиной волны меньше УКВ, но длиннее инфракрасного излучения. Если разобраться, она продолжила работу известного физика Павла Лебедева, который конструировал небольшие вибраторы Герца, тоже пытаясь получить электромагнитные волны промежуточной длины. Однако ничего у него не вышло — нужны были совсем уж миниатюрные антенны с длиной меньшей, чем у искомой волны. А вот Глаголева-Аркадьева придумала абсолютно новый метод, решив создать не прибор даже, а среду, где короткие волны — от пяти сантиметров до восьмидесяти двух микрон — возникали естественным путем. И вот, почти сто лет тому назад, она разработала источник излучения, в котором роль антенн играли алюминиевые опилки, взвешенные в вязком масле. Глаголева-Аркадьева сразу стала знаменитой, а ее открытие завершило построение единой шкалы электромагнитных волн… — Юля отложила тестер и аккуратно вернула на место снятую панель. Держа в руке отвертку, она взмахнула ею, как волшебной палочкой. — Это я к тому, что кристалл ивернита тоже может работать как своего рода «массовый излучатель», только вместо алюминиевых опилок — взвесь сплава хром-иттрий-эрбий. Похоже ведь? И накачивать его надо не солнечным светом, как в «чёрной
— Пра-авда? — нахмурилась Лея, перестав болтать ногами, а ее рассеянный взгляд обрел прицельность.
— Правда, — серьезно кивнула Юля. — Те, кто хоть разок попробовал, очень быстро попадали в психическую и физическую зависимость, как от сильного наркотика… М-м… Не помню, как это называется…
— Аддиктивность, — подсказала Гарина. — А синдром отмены?
— «Ломка»? О-о, да! Жуткая! Их прямо корёжит без «дозы» облучения! Так что, вот…
— Ничего себе… — растерянно пробормотала Тата. — Это же настоящий «слег»!
— Да как бы не хуже, — помрачнела Алёхина. — Мы выявили и другой неприятный эффект — «слегачи» теряли способность мыслить критически, им можно было внушить что угодно, и они слепо верили в любую ересь! Мало того, «электронные нарки» не понимали, что их видения — всего лишь глюки, ведь короткая память тоже как бы «забывалась»! С паранормами ситуация получше, у них «слег» вызывал лишь сильную головную боль и тошноту… И… — Она вкрутила последний винтик, закрепляя панель. — Было очень неприятное ЧП с Сергеем из группы Ерошина. Сергей… м-м… Кажется… Да, Свиридов! Этот балбес подслушал нас с Натали, и… Буквально на коленке собрал, как он сам выражался, «колхозную дрожку»! Достал где-то обломок ивернита, приспособил ксенонку от фары с джипа — и начал ставить опыты. Правда, на себе. Ну, полным идиотом Сергей не был — в свою схему он встроил таймер, отключавший «колхозный ксенон» через полчаса, максимум. Но даже если реле срабатывало вовремя, критическое восприятие всё равно подавлялось минут на десять-пятнадцать… Мы этим и воспользовались, напугали Сергея, хотя ничего, кроме правды, и не говорили. Наталишка на него набросилась: «Ты что, совсем уже с ума сошел?! А если о приборе узнают какие-нибудь бандиты? Ты представляешь, что может произойти? Да это будет хуже десяти наркотрафиков!»
— Та-ак… — затянула Ивернева. — И где сейчас этот «верный ерошинец»?
— В больнице! — фыркнула Юля. — Лечится, дурачок… А Димка его вообще чуть не прибил! Так что… вот.
— Схему надо засекретить наглухо, — медленно выговорила Лея, — но вот для внутренних нужд СБС этот… «слег» может очень даже пригодиться. Особенно в тех случаях, когда «убеждаешь» озверелую толпу.
Тата серьезно кивнула, и присела рядом с Гариной.
— Ладно, напряжем вашего папу, — усмехнулась она, — пусть займутся этой… волновой психотехникой.
— Ну, всё! — удовлетворенно воскликнула Юля, и потащила из кармана роскошный радик с гелевым процессором «Ангара». — Тестируем!
— Работает? — боязливо спросила Ивернева, и зарумянилась: — А… А можно я со старого позвоню?
— Наташенька, не позорься!
— Да не понимаю я ничего в этом 3D! — заныла Тата.
— А тебе и не надо ничего понимать! Заходи на «Визант», как обычно! Зашла?
— Зашла… — вздохнула Ивернева.
— Ну, вот! А теперь пальчиком тычь… Нет-нет, не в «видео», а вот… Видишь? «3D»!
— А-а…
Стереоэкранчик раскрылся в глубину, охватывая кабинет фон Ливен.
— Тата, это ты? — послышался голос княгини.
— Так точно! — браво ответила подполковник. — Звоню из «Гаммы», Елена Владимировна!
— Ура, — довольно отозвалась ее сиятельство, — заработало!
На улице стемнело, отчего Ивернева ощутила тихое довольство осажденной: окон на первом этаже было мало, да и те узкие, как бойницы, а на ночь их закрывали металлическими шторками. Фортеция. Враг не пройдет. И вот это ощущение безопасности грело, как зимой — центральное отопление.