Цилиндр
Шрифт:
Агостино. А я для чего?
Родольфо. И я?
Рита. Вы? Не смешите меня. Пока вы спуститесь сверху, а он слезет с постели... А о том, сколько сил у меня забирает вся эта комедия, вы не подумали? Попробуйте оплакивать покойника с утра до вечера, попробуйте без конца мыться и вытираться... Кстати, замените чем-нибудь ваш вонючий тальк: от этого запаха меня выворачивает наизнанку.
Родольфо (бросает взгляд на старые часы, висящие на стене). Сейчас без четверти двенадцать. Картошка будет готова через полчаса. Примерно в час, в час с
Рита. Уф!
Агостино. После обеда отдохнете два-три часика, а в половине пятого вас будут ждать вода, мыло и тальк.
Родольфо. Около пяти — самое доходное время.
Агостино. Учтите, что вечером — ближе к двенадцати и после полуночи — такого рода купание может принести самые неожиданные результаты.
Рита. Вот именно, а то нам больше нечего делать по ночам! Сегодня вечером я иду в кино.
Б е т т и н а. Правильно. Ты иди в кино, а я за тебя выкупаюсь разика четыре, если не пять.
Агостино (с двусмысленным намеком). Мы только и ждем случая тряхнуть стариной.
Беттина (не подавая вида, что уязвлена, переводит разговор на другую тему, Рите). У меня есть полпачки пудры без запаха, Я ее принесу и насыплю тебе в коробку вместо талька.
Рита. Спасибо.
Беттина направляется к лестнице.
Агостино (понял, что Беттина обиделась, и раскаялся в своем поступке. Обогнав ее, первым подходит к лестнице и пытается вернуть расположение жены). Ты сказала, что купила арбуз?
Беттина, не удостоив его взглядом, проходит мимо,
Бетти! Я ведь к тебе обращаюсь.
Беттина (поднявшись на площадку перед балконом, свешивается над перилами). Я купила то, что хотела, и не собираюсь отвечать на вопросы всякого дерьма вроде тебя.
Агостино. Это все?
Беттина. Я делаю вид, что ничего не случилось, а он меня один раз подковыривает и другой.
Родольфо. А что, собственно, случилось?
Рита. Беттина...
Беттина. Не прикидывайтесь, будто свалились с луны: вы отлично знаете, в чем дело.
Агостино (Рите и Родольфо, идя на попятную). Когда я сказал «тряхнуть стариной»...
Беттина. Можно подумать, будто я от него что-то скрывала! Да он с первого дня, как мы познакомились, знал обо мне все, что я знала сама: что я делала, что говорила и как жила. И через столько лет он еще пытается острить и тянет из меня жилы, чтобы узнать, со сколькими мужчинами я спала.
Агостино. Неужели нельзя обойтись без этих подробностей? Кроме того, если мужчина задает такого рода вопросы, значит, женщина ему не безразлична.
Беттина. Я же тебе сказала, сколько их у меня было.
Агостино (Рите
Родольфо. Но если так...
Беттина. А он не верит,— пройдет какое-то время, и опять спрашивает то же самое.
А г о с т и н о. Потому что число пятнадцать не внушает большого доверия.
Родольфо. Дон Агостино, все цифры одинаковы.
Агостино. Чтобы пересчитать дни недели или партию бутылей с вином —да. Но тут речь идет о другом. К тому же она всякий раз называет новую цифру. Позавчера она сказала — восемьдесят.
Бет тин а. Просто мне осточертело слышать один и тот же вопрос.
Агостино (поднимаясь по лестнице, туда, еде стоит Беттина), Ладно, от меня этот вопрос ты больше не услышишь, и даю слово, что если моя жена отправится на тот свет, я на тебе женюсь. (Подходит к Беттине и раскрывает объятия) Обними меня, и кончим этот разговор.
Беттина (отвешивает ему пощечину, от которой цилиндр сваливается у него с головы и откатывается к дверям балкона). Вот тебе!
Агостино (потирая щеку). Бетти!..
Беттина. Подождем смерти твоей жены! И после всех рогов, которые она тебе наставила, мы услышим: «Вспомним то время, когда эта святая женщина была жива!» И он еще лезет ко мне: «Эта цифра не внушает большого доверия!» Он почти угадал: пятнадцать, восемьдесят... (Скрывается за дверью справа )
Родольфо. Зря вы ее изводите. *
Рита. Донна Беттина чудесно к вам относится.
Родольфо. В вашем случае, как и в тысяче других подобных вашему, число не имеет значения.
Агостино. Ты шутишь, Родо? По-твоему, пятнадцать и восемьдесят— все равно? (Выходит в соседнюю комнату, забыв поднять цилиндр )
В переулке перед балконом возникают силуэты двух муж чин, которые, встретившись, обмениваются сердечным руко пожатием. Голоса Артуро и Р о берто за сценой: «Дорогой дон Роберто!», «Приветствую вас!»
Услышав мужские голоса, Родольфо подмигивает Рите и по казывает на «рабочее» место, давая понять, что было бы непростительно упустить представившуюся возможность; женщина туг же поднимается на пл о щадку перед балконом, а Родольфо входит в нишу под лестницей и заде р гивает за собой занавеску.