Цирк проклятых
Шрифт:
Мне это годится.
Вдоль всего коридора через широкие простенки шли деревянные двери. Ингер постучал в третью слева. Чей-то голос ответил:
— Войдите!
Ингер открыл дверь и вошел. Потом придержал для меня дверь, стоя возле нее очень прямо. Кто же это такой там в комнате, кто может Ингера так построить? Только один способ выяснить.
Я вошла в комнату.
На северной стене был ряд окон с тяжелыми шторами. Тонкий луч солнца перерезал комнату, выделив полосу на большом и пустом столе. За столом в большом кресле сидел
Он был очень мал, почти лилипут или карлик. Я бы сказала, что карлик, но у него не было выступающей челюсти или укороченных рук. И под отлично сшитым костюмом он казался вполне правильно сложенным. У него почти не было подбородка, лоб был скошен назад, и это привлекало внимание к широкому носу и развитым надбровным дугам. Что-то было знакомое в этом лице, будто я его уже где-то видела. Но я знала, что ни одного человека такого вида среди моих знакомых никогда не было. Очень необычное лицо.
Я глядела на него, чувствуя, что озадачена, и это мне не нравилось. Потом я перехватила взгляд его глаз; они были чисто карие и улыбались. Темные волосы были подстрижены чуть ли не по одному — очень дорогая стрижка, и уложены феном. Он сидел в кресле за своим чистым полированным столом и улыбался мне.
— Мистер Оливер, это Анита Блейк, — сказал Ингер, все еще застыв у двери.
Человек поднялся с кресла и обошел вокруг стола, протягивая мне маленькую, правильной формы руку. Он был ростом четыре фута и ни дюйма больше. Рукопожатие у него было твердым и куда сильнее, чем можно было предположить по его виду. Краткое пожатие, и я ощутила силу в этой маленькой фигуре. Он не казался на вид мускулистым, но была в нем какая-то легкая сила — в лице, руке, осанке.
Он был низкорослым, но не считал это недостатком. Мне это нравилось. Совпадает с моим мироощущением.
Улыбнувшись, не разжимая губ, он сел в свое большое кресло. Ингер принес из угла стул и поставил его перед столом. Я села; Ингер остался стоять у закрытой теперь двери. И стоял по стойке «смирно». Человек в кресле пользовался у него уважением. И мне он тоже вроде бы нравился. Впервые в жизни. Обычно я с первого взгляда склонна не доверять.
Я поняла, что улыбаюсь. Мне было тепло и приятно смотреть ему в лицо, будто он был мой любимый дядюшка, от которого у меня нет секретов. Я нахмурилась. Что за чертовщина со мной творится?
— Что тут делается? — спросила я.
Он улыбнулся, и глаза его заискрились в мою сторону.
— Что вы имеете в виду, мисс Блейк?
Голос был мягкий, тихий, густой, как сливки в кофе. Его можно было почти попробовать на вкус. Приятная теплота в ушах. Я знала только один еще голос, который умел вытворять такие штуки.
Я уставилась на тонкую полоску солнечного света в дюйме от руки Оливера. Яркий день. Этого не может быть. Или может?
И я всмотрелась в очень живое лицо. Нет и следа той чужести, которая выдает вампира. И все же его голос, это теплое чувство уюта — нет, это все неестественно. Я
— Отлично работаете, — сказала я. — Просто отлично.
— Что же вы имеете в виду, мисс Блейк?
В этот пушистый голос можно было завернуться, как в любимое одеяло.
— Перестаньте!
Он вопросительно посмотрел на меня, будто недоумевая. Актерская игра была великолепна, и я поняла почему: это не была игра. Я бывала рядом с древними вампирами, и ни один из них не мог сойти за человека — вот так. Этого можно при вести куда угодно, и никто не узнает. Ладно, почти никто.
— Поверьте мне, мисс Блейк, я ничего не пытаюсь делать.
Я сглотнула слюну. Было это правдой? Был он настолько силен, что ментальные трюки и голос действовали автоматически? Нет. Если Жан-Клод может этим управлять, то и это создание тоже может.
— Уберите ментальные фокусы и отключите голос, о’кей? Если хотите говорить по делу, говорите, а трюки бросьте.
Его улыбка стала шире, но все еще не настолько, чтобы стали видны клыки. Несколько сотен лет тренировки дают возможность выучить эту улыбку.
И он рассмеялся. Это был чудесный смех, как теплая вода, падающая с высоты. В него хотелось прыгнуть и купаться в нем.
— Прекратите!
Сверкнули клыки, и смех прекратился.
— Это ведь не метки вампира позволяют вам видеть насквозь мои, как вы их назвали, игры. Это природный талант?
Я кивнула:
— Он есть почти у всех аниматоров.
— Но не в такой степени, как у вас, мисс Блейк. У вас тоже есть сила; я ощущаю ее кожей. Вы некромант.
Я стала возражать, но прикусила язык. Нет смысла лгать такому. Он был старше всего, что мне могло присниться во сне или привидеться в кошмаре. Но от него у меня не ныли кости. Он был хорош, лучше Жан-Клода, лучше всех.
— Я могла бы быть некромантом, но решила им не быть.
— Нет, мисс Блейк, мертвые отзываются вам, все мертвые. Даже я чувствую эту тягу.
— Вы хотите сказать, что у меня есть что-то вроде власти и над вампирами?
— Если вы научитесь использовать свои таланты, мисс Блейк, то да — у вас есть определенная власть над всеми мертвыми в их многочисленных обличьях.
Я хотела спросить, как это сделать, но одернула себя. Вряд ли Мастер вампиров поможет мне обрести власть над его последователями.
— Вы меня разыгрываете.
— Заверяю вас, мисс Блейк, что я абсолютно серьезен. Это ваша потенциальная власть притянула к вам Мастера города. Он хочет взять под контроль эту возникающую силу из страха, что она повернется против него.
— Откуда вы это знаете?
— Я чую это по меткам, которые он на вас наложил.
Я только таращилась. Он чует Жан-Клода. Вот черт!
— Чего вы хотите от меня?
— Очень напрямую, это я люблю. Жизнь человека слишком коротка, чтобы расходовать ее на тривиальности.