Civilization
Шрифт:
Не меньше проблем возникло и после того, как оказалось, что подкуп вождей гезитов миттанцы произвели на деньги, составлявшие общую казну Союза. Именно оттуда были взяты 400 талентов на подкуп и еще 380 — на дальнейшую поддержку и финансирование наемников. Тут уже возмутились крупнейшие города Союза, и во главе с Керкироном устроили осаду Митты.
Разбор дела оказался пакостно-неприятным. Конечно, миттанцы были неправы в обоих случая. Но они — основа Союза, и сильно их наказывать было нецелесообразно. В итоге мы ограничились наложением штрафа в 100 талентов серебра, хотя Керкирон и многие другие города требовали
Погружаясь в стасис, я думал о том, как далеки живущие тут люди от понимания, какую роль должен играть лидер и как себя нужно вести, возглавляя объединение трех десятков городов. Народное собрание Митты совершенно спокойно проголосовало за использование союзных средств для нападения на члена Союза, и после этого и суффекты, и все магистраты это решение исполнили! Маразма ситуации добавило и то, что недавние сепаратисты теперь вынуждены были выступить блюстителями ценностей Союза — неприкосновенности союзной казны. Надо во избежание таких ситуаций перенести ее на Лаон. Заодно усилим охрану моего храма. Происшествия такого рода теперь особенно нежелательны ввиду новой внешнеполитической ситуации — у нас появились цивилизованные соседи. Что они о нас подумают?
Ход 30
Прошло 508 лет
Мой выход совпал в этот раз с большим праздником, посвященным Богине милосердия. В этот день в Митте девицы на выданье выкупают из храма ягнят, предназначенных в жертву, и выпускают их в отару, из которой их забрали. Они наблюдают, найдет ли ягненок свою мать — это предвещает удачное замужество. Вечером устраивается большой пир, весь город садиться за столы на главной площади перед храмом, девушки в венках поют песни, юноши соревнуются в ловкости, и все это длится всю ночь. Суффекты Митты пригласили меня присутствовать, и заодно — обсудить текущие дела.
Со времен жреческой узурпации я старался активнее общаться с самыми широкими кругами горожан. Это позволяло видеть картину с разных сторон и гарантировало от повторения случившегося. К тому же мне все равно нужно было быть в Митте на обычном проезде по улицам в процессии поклонения Небесным богам.
Приехав ночью, пока воздух еще прохладен, я остановился отдохнуть в храме. Несмотря на периодические землетрясения, миттанцы построили основательный каменный храм, скорее прочный, чем изящный, с мощными колоннами и красивым антаблементом, высотою более 40 локтей. Удивительной особенностью храма был небольшой ветерок, который всегда струился между колоннами, освежая даже в самую сильную жару.
Слуги доставили мне легкий завтрак, состоявший из какой-то мелкой жареной птицы, лепешек из сого, спаржи, огурцов, спрыснутых уксусом, и фруктов с дальнего Юга. Впервые я увидел тут уксус — его начали делать недавно. Завтрак прошел под бодрое блеяние ягнят, закрытых в загончике перед храмом.
Суффект Митты и несколько чиновников, услышав о моем приезде, прибыли еще затемно.
— Приветствую правителей столицы! У вас новый храм, как я вижу — милостиво обратился я к ним. — И город очень изменился!
Миттанцы были польщены.
— Когда только мы начали строить храм, стало понятно, что узкие улочки, ведущие к нему, в такие дни как сегодня будут
Да, в городе теперь широкие улицы. Мой торжественный проезд будет более пышным и…безопасным. Правда, внутри кварталов все также узко, криво и тесно, но я туда и не стремлюсь.
Церемония началась на рассвете. Народ стал собираться на площади еще затемно, чтобы занять лучшие места. У многих с собой были пальмовые ветви — они служили и веером, и зонтом от солнца, и флажком для приветствия процессии.
Мне выделили кресло под тенью храма, на возвышении, откуда было все прекрасно видно. Рядом стояли суффекты, комментируя происходящее.
Колонна девушек с нарядных то?стинах, с венками на головах, распевавших песни в честь богини Алуэн, вышла на площадь из главной улицы города. Возглавляли колонну несколько юношей, одетых в козлиные шкуры, несших что то вроде штандартов — они раздвигали собой толпу. Несколько юношей играли на свирелях из тростинка, другие ритмично били в бубны и кимвалы.
Девушки подошли к загону и стали брать на руки ягнят, юноши им помогали, вылавливая самых шустрых. Собравшиеся продолжали что-то петь, размахивая пальмовыми ветвями.
Я с интересом смотрел на присутствовавших. Мода в очередной раз изменилась. Теперь железо сильно подешевело, и соответственно, стали доступны бритвы. Мужчины сразу же стали бриться — это был показатель статуса и богатства, ведь железная бритва еще недавно была дикой роскошью. И если еще несколько лет назад все ходили заросшие бородами, сплетали их в мелкие косички и вставляли в них проволочки, придавая бородам причудливые формы, то теперь все стали брить и лица и голову. Одно время сбривали даже брови, отчего все выглядели невероятно глупо, но вскоре эта мода прошла — ведь когда пот заливает глаза, это неприятно.
К счастью, женщин это не коснулось — они, как прежде, носили длинные волосы, прикрывая их краем плаща. Мода на прически со множеством косичек прошла, теперь в тренде осветлять волосы на солнце и завивать их. Одежда стала более сложной — у плащей стала появляться кайма, сто’лы у многих окаймлялись по низу цветной бахромой.
Почти все носили одежду, либо окрашенную, либо отбеленную. Кроме темно-красного красителя, известного уже давно, появился синий и зеленый. Синий, как мне сказали, делали из растения под названием «вайда», зеленый — из ягод можжевельника. Разные оттенки этих цветов заполнили площадь. Не у всех одежда была окрашена хорошо — дорогие ткани имели равномерный и насыщенный цвет, дешевые — пятнистый пастельный оттенок.
Древние украшения из проволочек совершенно исчезли — видно, мода на них наконец-то прошла. Теперь носят ожерелья и браслеты из золота или серебра, хотя, у кого-то, говорят, украшения из посеребренного олова или позолоченной меди. Появились драгоценные камни; у многих женщин были серьги и заколки для волос с опалами или аметистами — их начали привозить с юга.
На одежде горожан я увидел застежки новой формы, выполненной из кермирской бронзы. Медные руды с какой то примесью нашли в Кермире несколько лет назад и начали плавить как украшения, так и новую для этого мира вещь — деньги в виде небольших слитков меди или серебра, снабженных печатью.