ЦРУ. Правдивая история

Вейнер Тим

Проект «Тигр», двухгодичная военизированная программа Сайгонской резидентуры, направленная против Северного Вьетнама, завершился провалом. Теперь Пентагон предложил начать все снова, но на этот раз в сотрудничестве с ЦРУ. Его Оперативный план 34A представлял собой серию тайных рейдов, направленных на то, чтобы «убедить» Ханой прекратить спровоцированные волнения и беспорядки в Южном Вьетнаме и Лаосе. В основу таких действий были положены воздушно-десантные операции по заброске разведгрупп и коммандос в Северный Вьетнам, а также морские рейды вдоль побережья. Налетчиками предполагалось сделать южновьетнамских спецназовцев, а в помощь им придать части китайской Националистической армии и подразделения южнокорейских коммандос. Все эти отряды должны были пройти подготовку в тренировочных лагерях ЦРУ. Но у Маккоуна не было никакой уверенности, что эти нападения заставят Хо Ши Мина передумать и изменить политический курс. «Президента нужно предупредить, что все эти меры могут и

не привести к ожидаемому результату», – посоветовал он.

Получив приказ, агентство превратило сеть азиатских военизированных формирований образований в Группу специальных операций Пентагона во Вьетнаме. Хелмс предупреждал против «зловещего сползания» ЦРУ от шпионажа к роли вспомогательного военного штаба. Генеральный инспектор ЦРУ, Лаймон Киркпатрик, предвидел «раскол и разрушение ЦРУ, когда тайная служба будет «проглочена» Объединенным комитетом начальников штабов». И эти страхи оказались пророческими.

В марте 1964 года президент отослал Маккоуна и Макнамару обратно в Сайгон. По возвращении директор Центральной разведки сообщил президенту, что война протекает неважно. «Г-н Макнамара высказал весьма оптимистическое мнение о том, будто все идет хорошо, – сказал Маккоун в интервью для президентской библиотеки Линдона Джонсона. – Мне пришлось занять такую позицию: пока открыта Тропа Хо Ши Мина, пока по ней беспрерывным потоком идут оружие и военные отряды, мы не можем сказать, что все так уж хорошо».

Это стало началом конца карьеры Джона Маккоуна на посту директора Центральной разведки. Линдон Джонсон фактически отрезал ему путь в Овальный кабинет. Связь между ЦРУ и президентом сводилась теперь лишь к письменному отчету о мировых событиях, который составлялся два раза в неделю. Президент знакомился с ним на досуге, если у него возникало такое желание. 22 апреля Маккоун сказал Банди, что «очень недоволен тем, что президент Джонсон не получает от него прямых сводок с разведданными, как это было принято у президентов Кеннеди и Эйзенхауэра». Неделю спустя Маккоун сказал Линдону Джонсону, что они «мало видятся и это его тревожит». В мае Джонсон и Маккоун вместе сыграли несколько партий в гольф вместе в загородном клубе «Горящее дерево». Но сколько-нибудь существенной беседы между ними не было до октября. Президент проработал в своей должности одиннадцать месяцев, прежде чем спросил у Маккоуна о численности штата ЦРУ, во что ведомство обходится бюджету и как оно может служить ему, президенту. Советы директора Центральной разведки редко озвучивались и так же редко принимались к сведению. Без контакта с президентом у него не было никакой власти, а без нее ЦРУ начинало скатываться в весьма опасную полосу своей истории.

Раскол между Маккоуном и Макнамарой по поводу событий во Вьетнаме продемонстрировал еще более глубокую политическую трещину. Согласно закону директор Центральной разведки являлся «председателем правления» всех американских спецслужб. Но Пентагон два десятилетия боролся за то, чтобы директор занял второстепенное положение в противоречивом сборище, которое теперь называли «разведывательным сообществом». В течение шести лет советники президента неоднократно выступали с предложением о том, чтобы директор управлял сообществом и дал возможность главному операционному директору управлять ЦРУ. Аллен Даллес стойко сопротивлялся этой идее и отказывался обращать внимание на что-либо, кроме секретных операций. Маккоун продолжал повторять, что хочет выйти из шпионского бизнеса. Но в 1964 году тайная служба ЦРУ потребляла около двух третей бюджета агентства и отнимала 90 процентов времени самого Маккоуна. Он хотел укрепить свои законные полномочия в американской разведке. Маккоун нуждался во власти, соразмерной с возложенной на него ответственностью. Но так никогда и не получил этого. Пентагон постоянно вставлял ему палки в колеса.

За прошлое десятилетие выросли три крупных подразделения американской разведки. И все три находились под номинальным руководством директора Центральной разведки. Но эта власть существовала только на бумаге. Директор, как предполагалось, осуществлял контроль за Агентством национальной безопасности, непрерывно развивающейся службой глобальной слежки и подслушивания. Управление национальной безопасности было создано Трумэном в 1952 году по настоянию Уолтера Беделла Смита после оглушительных «сюрпризов» корейской войны. Но министр обороны отвечал за свои материальные ресурсы и полномочия. Макнамара также управлял новым Разведывательным управлением министерства обороны, которое создал после провала в заливе Кочинос с намерением ликвидировать информационный хаос и сумятицу со стороны армии, военно-морского флота, ВВС и морской пехоты. Потом, в 1962 году, возникло Управление национальной разведки (УНР) (или, точнее, Национальное управление военно-космической разведки), в задачу которого входило создание сети спутников-шпионов. Весной 1964 года генералы военно-воздушных сил попытались установить контроль над многомиллиардными программами ЦРУ…

«Министр обороны и президент могут забрать себе УНР, и пусть все катится ко всем чертям! – гремел Маккоун. – Думаю, мне нужно поступить так: позвонить

президенту и посоветовать ему подыскать себе нового директора Центральной разведки… Бюрократы в Пентагоне пытаются вывернуть все так, чтобы разведкой никто не мог толком управлять».

Летом того же года Маккоун попытался уйти в отставку, но Линдон Джонсон попросил его остаться на своем посту хотя бы до начала выборов. Война во Вьетнаме теперь шла полным ходом, и Белому дому хотелось видеть у подчиненных на всех уровнях проявления максимальной лояльности.

«Стрельба по летающим рыбкам»

Война была санкционирована Тонкинской резолюцией [23] , которую протащили через конгресс после того, как президент и Пентагон объявили о неспровоцированном нападении Северного Вьетнама на американские суда в нейтральных водах 4 августа. Агентство национальной безопасности, которое собирало и контролировало разведывательную информацию об этом нападении, настаивало на неопровержимости улик. Роберт Макнамара сам едва ли не поклялся в этом. В официальной истории американского военно-морского флота эти улики признаны убедительными…

23

Тонкинская резолюция – совместная резолюция палат конгресса, принятая 7 августа 1964 г. по предложению президента Л. Джонсона. Она положила начало прямому вмешательству США во Вьетнаме. Принята сенатом при двоих голосовавших против (сенаторы У. Морзе и Э. Грюнинг) и единогласно палатой представителей; санкционировала любые меры президента по расширению использования вооруженных сил США во Вьетнаме, что практически было равносильно объявлению войны Северному Вьетнаму. Поводом для принятия резолюции стал так называемый Тонкинский инцидент. Позже стало известно, что «инцидент» был провокацией США. В июле 1970 г. сенат отменил действие резолюции.

Но это не было добросовестным заблуждением. Война во Вьетнаме началась с политической лжи, основанной на сфабрикованных разведданных. Если бы ЦРУ действовало в рамках Устава, если бы Маккоун выполнял свои обязанности так, как он их видел в свете действующего законодательства, то ложные донесения, по-видимому, просуществовали бы не дольше нескольких часов. Но вся правда стала известна лишь в ноябре 2005 года, когда Агентство национальной безопасности опубликовало детальную «исповедь».

В июле 1964 года Пентагон и ЦРУ определили, что наземные атаки в соответствии с Оперативным планом 34A, которые начались шесть месяцев назад, представляли собой ряд бессмысленных булавочных уколов, как и предупреждал Маккоун. Соединенные Штаты усилили атаки коммандос на море под руководством Такера Гугельмана, видавшего виды морского волка, который много лет спустя станет последним американцем, погибшим во Вьетнаме. Чтобы укрепить его силы, Вашингтон усилил контроль за Северным Вьетнамом. Военно-морской флот запустил программу подслушивания зашифрованных линий связи противника – выражаясь техническим языком, программу радиотехнической разведки, или СИГИНТ/SIGINT – в операции под кодовым названием «Десото». Эти миссии начались с «черного ящика» размером с грузовой контейнер, который был прикреплен к палубе эскадренного миноносца, недалеко от берегов Вьетнама. Каждый прибор был напичкан антеннами и мониторами, которыми управлял по меньшей мере с десяток офицеров Группы безопасности ВМС. Они подслушивали и записывали переговоры северовьетнамских военных, а собранные данные расшифровывались и переводились Агентством национальной безопасности.

Объединенный комитет начальников штабов отправил корабль военно-морского флота США «Мэддокс» под командованием капитана Джона Херрика, с приказом «стимулировать и зафиксировать» реакцию Северного Вьетнама на рейды коммандос. У «Мэддокса» было указание держаться на расстоянии 8 морских миль от материка и 4 миль от прибрежных островов Северного Вьетнама в Тонкинском заливе. Соединенные Штаты не признавали принятого во Вьетнаме двенадцатимильного ограничения. В ночь на 1 августа 1964 года «Мэддокс» управлял атакой на остров Хон-Ми, неподалеку от центрального побережья Северного Вьетнама в Тонкинском заливе. Потом американцы наблюдали за контратакой «северных» с применением патрульных катеров советского производства, вооруженных торпедами и пулеметами.

В полдень 2 августа наблюдатели на «Мэддоксе» обнаружили приближение трех вьетнамских катеров. Капитан Херрик отправил срочное донесение коллегам из 7-го флота, сообщив, что в случае необходимости откроет огонь. Он попросил выслать ему на помощь эсминец «Тернер Джой» и реактивные истребители с авианосца «Тикондерога». Вскоре после того, как стрелки часов пересекли отметку 15:00, «Мэддокс» произвел три выстрела по северовьетнамским патрульным судам. Об этих выстрелах Пентагон и Белый дом умолчали; они утверждали, что коммунисты первыми открыли огонь. Четыре реактивных самолета ВМС F-8E обстреляли патрульные суда, убив четырех матросов, фактически уничтожив два корабля и повредив третий. Их капитаны бежали и скрылись в прибрежных бухтах, ожидая дальнейших приказов из Хайфона. Обшивка «Мэддокса» пострадала лишь в одном месте от попадания автоматной пули…