ЦРУ. Правдивая история
Шрифт:
Больше президент не пользовался советами своего нового директора Центральной разведки.
При шатком правлении Рейборна моральный дух в штабе ЦРУ сильно упал. «Это было довольно трагично, – говорил Рэй Клайн, заместитель директора по разведке, – и фактически начало длительного падения». Горькая ирония заключалась в том, что Даллес управлял счастливым и беззаботным кораблем, Маккоун – кораблем со строгими порядками, а Рейборн – кораблем, терпящим бедствие. «Бедный старина Рейборн, – сказал Ред Уайт, один из его заместителей. – Он приезжал каждое утро в 6:30 и завтракал в напряжении, думая, что ему вот-вот позвонит президент». Но Джонсон так и не позвонил. Было очевидно, что Рейборн «совершенно не годится для того, чтобы руководить ЦРУ», – сказал Уайт. Несчастный адмирал «абсолютно не владеет ситуацией. Если вы заговорите о каких-то зарубежных странах, то он не поймет, имеете ли вы в виду государство в Африке или в Южной Америке». По
Именно Ричард Хелмс управлял ЦРУ, в то время как Рейборн лишь топтался на месте и занимался никому не нужной возней. В тот год было намечено завершить три крупные секретные операции. Каждую из них начинал еще президент Эйзенхауэр, затем продолжал президент Кеннеди, а теперь они играли ключевую роль в стремлении Линдона Джонсона любыми способами выиграть войну в Юго-Восточной Азии. В Лаосе ЦРУ стремилось перекрыть Тропу Хо Ши Мина. В Таиланде оно намеревалось фальсифицировать выборы. В Индонезии ЦРУ оказывало секретную поддержку лидерам, которые уничтожали расплодившихся там коммунистов. Все три страны являлись важными инструментами для президентов США, которые приказывали ЦРУ держать там руку на пульсе и не выпускать ситуацию из-под контроля, опасаясь, что если одно из звеньев индокитайской цепочки выпадет, то Вьетнам почти наверняка будет поглощен коммунистами.
2 июля Линдон Джонсон позвонил Эйзенхауэру, спросив у него, нужно ли наращивать американское военное присутствие и начинать полномасштабную войну.
На тот момент список погибших американских солдат насчитывал 446 человек. К власти в Сайгоне с момента убийства президента Дьема пришла уже девятая по счету хунта во главе с Нгуен Као Ки – бывшим пилотом, который перебрасывал военизированные группы агентов по заданиям ЦРУ, и Нгуен Ван Тхиеу, – генералом, который впоследствии стал президентом страны. Kи был злобным и жестоким, а Тхиеу погряз в коррупции. Вместе они олицетворяли образ «демократии» Южного Вьетнама.
«Как вы считаете, мы сможем разбить вьетконговцев?» – спросил президент.
Победа целиком и полностью зависит от качественной разведки, ответил Эйзенхауэр, а «это, пожалуй, самое трудное».
«Священная война»
Операции в Лаосе начинались как война разведок. В соответствии с соглашениями, подписанными сверхдержавами и их союзниками, предполагалось, что все иностранные войска должны покинуть эту страну. Недавно прибывший американский посол Уильям Салливан лично помог в достижении этих договоренностей. Но Ханой держал на севере тысячи солдат, поддерживая коммунистические силы Патет Лао, а у ЦРУ на территории Лаоса имелись собственные шпионы и солдаты. Резидентам и подчиненным им офицерам был отдан приказ вести войну тайно, не выплескивая наружу дипломатических ухищрений и фактов боевых действий.
Летом 1965 года, когда Линдон Джонсон направил во Вьетнам уже десятки тысяч американских солдат, войной в Лаосе «управляли» от силы тридцать офицеров ЦРУ. Получая перебрасываемое воздушным путем военное оборудование и снаряжение, они вооружали соплеменников народности хмонг, которые выслеживали партизан, совершали инспекторские поездки на участки Тропы Хо Ши Мина и наблюдали за подготовкой тайских коммандос, которой руководил Билл Лэйр.
Лэйр управлял военными действиями в Лаосе с секретного аэродрома на базе Удорн, построенном при участии ЦРУ и Пентагона. Аэродром располагался в Таиланде, на противоположном берегу Меконга. Лэйру было сорок лет, и он работал на ЦРУ в Юго-Восточной Азии уже в течение четырнадцати лет. Предки его жили в Техасе со времени памятной осады Аламо, но сам он был женат на тайской женщине, питался липким рисом со жгучим перцем и пил «огненную воду» хмонгов. Когда дела в Лаосе пошли наперекосяк, все важные документы он запер у себя в сейфе. Когда в бою погибал кто-нибудь из коллег-офицеров, Лэйр никаких сведений никому не сообщал. Война, как предполагалось, велась «настолько незаметно, насколько это было возможно, – говорил Лэйр. – Идея состояла в том, чтобы держать все в тайне, потому что на тот момент, когда мы пришли туда, мы, по большому счету, понятия не имели, что США собирались здесь делать… А как только начали придерживаться тактики секретности, то отвыкать было уже довольно трудно».
Отважнее всех в Лаосе сражался Энтони Пошепни, известный всем как Тони По. В 1965 году ему, так же как и Лэйру, было сорок лет. Еще юнгой получив ранение в боях за Иводзиму, а впоследствии став ветераном военизированных миссий ЦРУ в корейской войне, он был в числе пяти офицеров ЦРУ, которые в 1958 году бежали с острова Суматра на подводной лодке, когда в Индонезии провалилась попытка государственного переворота. По жил на базе ЦРУ в долине Лонг-Тьенг
«Он мог творить совершенно непонятные вещи, – говорил Лэйр. – Я знал, что, если вы отправите Тони домой, он не протянет там и пяти минут. Без агентства он себя не представлял. Внутри нашего ведомства было немало парней, которые восхищались им, но это потому, что они никогда не сталкивались с ним лично, хотя он был способен и на кое-что хорошее… А крупные воротилы в агентстве… те-то уж точно знали, что с ним происходит, но держали язык за зубами».
Своим пехотинцам По приказывал отрезать уши у тех, кого они убили, в качестве доказательства своих побед в боях. Он складывал их в зеленый целлофановый пакет, а летом 1965 года принес в резидентуру ЦРУ во Вьентьяне и вывалил на стол заместителя начальника. Несчастным получателем бесценного груза оказался Джим Лилли. Если целью Тони По было встряхнуть и шокировать очередного выходца из Лиги плюща, то ему удалось это с блеском.
Лилли вступил в ряды ЦРУ, едва закончив Йельский университет в 1951 году. Он вошел в состав Дальневосточного отделения и во время корейской войны занимался переброской агентов в Китай и вступал в сомнительные сделки с китайскими националистами. Затем он продолжил службу в Пекине, сначала в качестве резидента ЦРУ, а затем – американского посла в Китайской Народной Республике.
В мае 1965 года Лилли приехал в Лаос в качестве заместителя шефа местной резидентуры и, когда его босс, как говорится, сошел на нет, занял его место. Он сосредоточился на организации политической войны в столице. Деньги ЦРУ втекали сюда «как часть наших общих усилий по формированию нации», сказал он в интервью, и «мы закачали довольно большую сумму в адрес политических деятелей, которые должны были прислушиваться к нашим советам». Результаты очередных выборов в Национальное собрание Лаоса полностью оправдались: пятьдесят четыре из пятидесяти семи мест заняли кандидаты, выбранные по указке ЦРУ. Но Вьентьян все равно оказался крепким орешком.
«Мы стали свидетелями гибели наших молодых парней в вертолетных авариях, – вспоминал Лилли. – У нас случались государственные перевороты, наводнения и масса других неприятностей, с которыми приходилось иметь дело. Мы видели, как некоторые из наших соотечественников ломались, не в силах это выдержать».
Типичные пороки энергичных американцев, дислоцированных в тропических зонах боевых действий, – секс, алкоголь, безрассудство, – проявились и во Вьентьяне, чаще всего они выплескивались наружу в ночном клубе под названием «Белая роза». Лилли вспомнил, что как-то раз «один из офицеров сообщил членам делегации конгресса о секретной войне внутри страны. В тот же вечер делегацию привезли в «Белую розу» для «разоблачения» бурной ночной жизни американских военных во Вьентьяне. Члены делегации воочию увидели, как крупный американец, совершенно голый, валялся на полу в баре и вопил: «Хочу сейчас!» Хозяйка задрала юбку и уселась к нему прямо на голову. Оказалось, что на полу лежал тот самый офицер, который проинформировал делегацию о ситуации в стране».
Резидентура ЦРУ стремилась выявить коммунистические цели в Лаосе, засечь и распознать все дорожки и тропинки, которые переплетались вместе и сливались в Тропу Хо Ши Мина, и вести активную охоту за противником. «Мы пытались сформировать племенные группы, – сказал Лилли. – Они сообщали нам об очень высокой статистике потерь со стороны северовьетнамцев, которая, мне кажется, была частично завышена». Они также намечали будущие цели для американских бомбардировщиков. Четырежды в 1965 году американцы разрушали гражданские объекты в Лаосе. Один раз они разбомбили дружественную деревню, которую за день до этого благословил своим визитом посол Салливан. О бомбардировке распорядился Билл Лэйр, пытавшийся спасти пилота ЦРУ, который приземлился с парашютом в тылу противника и был захвачен в плен солдатами Патет Лао. Бомбы же упали в 20 милях от намеченной цели; пилот, Эрни Брейс, провел восемь лет в качестве военнопленного в тюрьме «Ханой Хилтон» [25] .
25
«Ханой Хилтон», или официально Хоало (от вьетн. Ha L`o, англ. Hanoi Hilton), – вьетнамская тюрьма, располагавшаяся в Ханое. Известна тем, что во время вьетнамской войны использовалась для содержания пленных американских пилотов. Изначально была построена французскими колониальными властями в начале XX в. В ней содержались главным образом политические заключенные. В 1954 г. тюрьма перешла под контроль северовьетнамских властей. Она была названа Хоало по названию улицы, на которой располагалась. Из-за тяжелых условий содержания американские летчики дали Хоало ироническое прозвище «Ханой Хилтон», по аналогии с известными отелями сети Hilton Hotels.