ЦРУ. Правдивая история
Шрифт:
2 апреля 1965 года Джон Маккоун покинул кабинет президента в последний раз, как только Линдон Джонсон выбрал наконец преемника на должность директора Центральной разведки. Он сделал президенту роковое предсказание: «Каждый день и каждую неделю можно ждать новых призывов остановить бомбежки, – сказал он. – Эти призывы будут исходить от различных слоев американского общества, со стороны прессы, Организации Объединенных Наций и от мировой общественности. Поэтому время в этой ситуации будет работать против нас, и я думаю, что северные вьетнамцы на это и рассчитывают». Один из его лучших аналитиков, Гарольд Форд, сказал: «Мы постепенно становимся все больше оторванными от реальности во Вьетнаме» и «в наших действиях гораздо больше куража, чем здравого смысла». Теперь Маккоун понял это.
Но Линдон Джонсон уже давно прекратил слушать Джона Маккоуна. Директор покинул его кабинет, зная, что не оказал никакого влияния на президента Соединенных Штатов. Как и почти всем остальным хозяевам Белого дома, Линдону Джонсону нравилась работа агентства только в том случае, если она соответствовала его ожиданиям. Если что-то не устраивало, то он становился глух и слеп к любым советам директора Центральной разведки. «Позвольте мне рассказать вам кое-что об этих парнях из разведки, – сказал он. – Когда я рос в Техасе, у нас была корова по имени Бесси. Я рано вставал, заходил в хлев и принимался за дойку. Однажды я славно потрудился и надоил целое ведро парного молока, но не обратил внимания, что старушка Бесси случайно махнула над ведром своим хвостом, испачканным в ее же дерьме. Теперь вы знаете, как поступают эти парни из разведки. Вы упорно работаете, и у вас появляется хорошая программа или стратегия, а они в самый неподходящий момент размахивают над ней грязным хвостом…»
Глава 24
«Начало длительного сползания в пропасть»
Президент принялся за поиски «великого человека» на должность нового директора Центральной разведки – «такого, который сможет не ударить в грязь лицом, когда понадобится спасти свою страну».
Заместитель директора Центральной разведки Маршалл Картер предостерегал против выбора постороннего человека. Он заявил, что было бы «серьезной ошибкой» выбрать какого-нибудь военного подхалима и «настоящей катастрофой» – поставить на этот пост близкого друга из числа политиков; если бы Белый дом посчитал, что у ЦРУ нет достойного кандидата в его собственных рядах, «нужно закрыть это заведение и отдать его индейцам». Почти единодушным выбором среди членов президентской команды национальной безопасности, в которую входили Маккоун, Макнамара, Раск и Банди, стал Ричард Хелмс.
Но Джонсон не посчитался с их мнением. В полдень 6 апреля 1965 года он позвонил пятидесятидевятилетнему адмиралу в отставке Реду Рейборну, уроженцу Декейтера, штат Техас. У Рейборна имелся свой надежный политический мандат: он завоевал расположение Линдона Джонсона, появившись в телерекламе во время избирательной кампании 1964 года, назвав кандидата от республиканцев, сенатора Барри Голдуотера из Аризоны, слишком глупым, чтобы быть президентом. Его претензии на популярность были связаны с разработками ядерной ракеты «Полярис» для подводных лодок, и эти усилия позволили ему заручиться немалой поддержкой в конгрессе. Он был превосходным кандидатом с отличным послужным списком в авиакосмической отрасли, к тому же он владел великолепным ранчо в Палм-Спрингс с отличным полем для гольфа.
Ред Рейборн встал по стойке «смирно», услышав голос главнокомандующего. «Теперь вы нужны мне, – сказал Линдон Джонсон, – вы мне чертовски срочно понадобились». Лишь в середине беседы Рейборн наконец понял, что Линдону Джонсону хотелось поставить его во главе ЦРУ. Президент пообещал, что самую трудную и ответственную работу возьмет на себя Ричард Хелмс, как заместитель нового директора. «Вы даже сможете вздремнуть каждый день после обеда, – подбадривал его президент. – Мы не будем слишком переутомлять вас». Взывая к патриотизму Рейборна, Джонсон добавил: «Я знаю, что делает старый и опытный солдат, когда слышит звон колокольчика».
Адмирал прибыл к новому месту службы 28 апреля 1965 года. Церемонию его приведения
В тот же день резко накалилась обстановка в Доминиканской Республике. После убийства диктатора Рафаэля Трухильо в 1961 году Соединенные Штаты пытались, но оказались не в состоянии сделать эту страну главной «достопримечательностью» Карибского бассейна. Теперь на улицах столицы сражались вооруженные мятежники. Джонсон решил направить туда четыреста американских морских пехотинцев, отряд ФБР и подкрепление для местной резидентуры ЦРУ. Это была первая крупномасштабная высадка американских войск в Латинской Америке с 1928 года и первая вооруженная авантюра в Карибском море после провала операции в заливе Кочинос.
Во время совещания в Белом доме, состоявшемся той ночью, Рейборн доложил – не имея под руками улик и без надлежащей оценки сложившейся ситуации, – что мятежниками заправляет Куба.
« – По моему мнению, это реальная война, развязанная г-ном Кастро, – сказал наутро Рейборн во время телефонного разговора с президентом. – Нет никаких сомнений, что это начало экспансии Кастро.
Президент спросил:
– Сколько там кубинских террористов?
Рейборн ответил:
– Нам удалось идентифицировать 8 человек. Список я направил в Белый дом около 6 часов утра – он должен находиться в оперативном штабе – там описано, кто они такие, что делают и как подготовлены». Перечень восьми «террористов Кастро» появился и в меморандуме ЦРУ, в котором, правда, говорилось, что «нет никаких свидетельств того, что в текущие волнения непосредственно вовлечен режим Кастро.
Президент повесил трубку и решил послать в Доминиканскую Республику… еще тысячу морских пехотинцев.
Поступило ли от ЦРУ какое-нибудь предупреждение об этом кризисе? Утром президент спросил об этом у советника по национальной безопасности. «Ничего такого не было», – ответил Банди.
«Наше ЦРУ утверждает, что операция под полным контролем… Кастро, – сообщил президент своему личному адвокату Эйбу Фортасу, когда 30 апреля 2500 десантников приземлились в Доминиканской Республике. – Они говорят, что так и есть! Так сообщают их секретные агенты!.. Теперь нет сомнения, что здесь замешан Кастро… Значит, они перемещаются и в другие места нашего полушария. Это может быть частью глобального коммунистического заговора, связанного с Вьетнамом… Любые неприятности и политические катастрофы, которые могут на нас свалиться, окажутся на руку Фиделю». Президент приготовился направить в Санто-Доминго еще 6500 американских солдат.
Но Макнамара не доверял тому, что Рейборн сообщил президенту. «Вы думаете, что ЦРУ не сможет документально подтвердить это?» – спросил Линдон Джонсон у министра обороны. «Вот именно, г-н президент», – ответил Макнамара. «Никто пока толком не знает, что затевает Кастро. Вам придется нелегко, если вы попытаетесь доказать, что Кастро совершил нечто большее, чем просто подготовил этих людей, а ведь сами мы натренировали такого сброда во много раз больше».
Это несколько охладило пыл президента. «Хорошо, значит, вы полагаете, что вам, мне и Рейборну нужно встретиться и поговорить? – спросил он. – ЦРУ доложило, что в мятеже участвуют два лидера от Кастро. Немного позже сообщили, что их восемь, а потом – что пятьдесят восемь…» – «Не верю я в эти сказки», – категорически заявил Макнамара.
Президент тем не менее в обращении к американскому народу заявил, что не позволит «коммунистическим заговорщикам» в Доминиканской Республике установить «еще одно коммунистическое правительство в Западном полушарии».
Доклад Рейборна по поводу кризиса в Доминиканской Республике произвел на Линдона Джонсона тот же эффект, что и несвоевременный запуск самолета-шпиона U-2 в СССР – для Эйзенхауэра и провал в заливе Кочинос – для Джона Кеннеди. Это привело к первым утверждениям в американской прессе о том, что у Линдона Джонсона наступил «кризис доверия». Эта фраза впервые прозвучала 23 мая 1965 года. Она больно ужалила и стала «верной спутницей» Джонсона.