Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II
Шрифт:
— не взирая на эти потери, Россия совершила в 1907–1913 годах признаваемый всеми экономический рывок, поставивший ее в ряд наиболее промышленно развитых стран мира;
— качество подготовки и вооружения русских армии и флота к началу Первой мировой войны, при вынужденной незаконченности соответствующих программ, было на порядок выше, чем в 1904 году, что признавалось даже зарубежными политиками и военными деятелями. Последнее объясняется не только уроками русско-японской войны, но и огромным экономическим потенциалом Российской Империи.
Поэтому
IV. Лепта генерала Куропаткина
7. В деле урезания средств на оборону и срыва работ по превращению Порт-Артура в действительно неприступную крепость С.Ю. Витте встретил полное взаимопонимание и поддержку Военного Министра генерала А.Н. Куропаткина. В один голос с Витте он убеждал Государя приостановить расходы на флот и на оборону Дальнего Востока и, прежде всего, на защиту нового форпоста России — Порт-Артура{547}.
Именно прямым запретом Военного Министра генерала Куропаткина не был возведен форт даже на доминирующей высоте сухопутной обороны Артура горе Высокая, с которой прекрасно просматривался внутренний рейд. И именно с горы Высокой была расстреляна генералом Ноги Маресукэ из тех самых 11-дюймовых гаубиц 1-я Тихоокеанская эскадра.
Так что уже только за это деяние товарищи, или, вернее, «братья», Витте и Куропаткин могут записать себе в актив гибель Порт-Артурской эскадры и потерю нами Порт-Артура со значительно большим основанием, чем славный генерал Ноги Маресукэ, и уж тем более адмирал Того Хейхатиро.
8. К началу войны Порт-Артур не имел ни доков для больших кораблей, ни углубленного рейда, не начата была здесь и постройка молов для внешнего рейда, о необходимости которых говорил еще адмирал Дубасов.
В момент открытия боевых действий крепость имела на вооружении готовых к действию всего 116 орудий, в большинстве своем устаревших образцов, из них на морском направлении — 108, а на сухопутном — только 8! Вместо 542 орудий по табелю.
9. Генерал Куропаткин, срывая отправку подкреплений на Дальний Восток, дезинформировал Государя о реальном состоянии русской обороны на Дальнем Востоке, преуменьшая при этом силы японской армии, что очевидно имело и провокационный характер. В августе 1903 года после своей поездки в Японию и инспектирования войск на Дальнем Востоке, чтобы окончательно дезавуировать отчаянные просьбы Наместника Дальнего Востока об ускорении строительства крепостных и портовых сооружений, Куропаткин, считающийся некоторыми авторами патриотом, с солдатской прямотой докладывал своему Императору:
«Ныне можно не тревожиться, если даже большая
Уже и ныне [Тихоокеанская] эскадра может смело мерить свои силы со всем флотом Японии с надеждою на полный успех-Порт-Артур, обеспеченный с моря и с суши, снабженный сильным гарнизоном и поддержанный могущественным флотом, представляет вполне самостоятельную силу. Запасов собрано столько, что наши войска успеют собраться в Маньчжурии, нанести решительное поражение противнику и освободить осажденный или блокированный Порт-Артур.
Два года назад, даже год тому назад, мы могли тревожиться оторванностью Порт-Артура от России и Приамурья. Теперь можно и не тревожиться».
Эта наглая провокационная дезинформация комментируется обычно как недопонимание генералом Куропаткиным стратегической обстановки!
V. Стараниями МИД
10. Министерство Иностранных Дел способствовало взрыву недружественных чувств в Японии к России путем неуместного и невыгодного для России вмешательства в заключение Симоносекского мира после японо-китайской войны 1894–1895 годов, когда у Японии были отобраны плоды ее завоеваний, в том числе Порт-Артур.
11. Деятельность русского Министерства Иностранных Дел по занятию Порт-Артура в конце 1897 — начале 1898 года, одновременно поставившая под удар традиционно дружественные отношения России с Китаем, является очевидно провокационной.
12. Эта деятельность сопровождалась фактическим уходом России из Кореи, где русское присутствие поддерживалось всеми корейскими патриотическими силами, справедливо считавшими Японию национальным историческим врагом Кореи.
О протекторате России над Кореей просили Петербург корейские короли начиная, по крайней мере, с 1880-х годов. В этом вопросе нас полностью поддерживала Германия, начиная с ее диппредставителей при корейском дворе и заканчивая самим кайзером Вильгельмом II{548}.
VI. Великий Князь Алексей, адмирал Тыртов и другие
13. Ответственность за уход России из Кореи и занятие Порт-Артура вместо базы на южном берегу Кореи, о необходимости которой единодушно говорили все Командующие Тихоокеанской эскадрой, наряду с Министерством Иностранных Дел по справедливости разделяет Морское Ведомство.
В результате слаженного — явно извне — взаимодействия указанных министерств Россия получила на Дальнем Востоке две военно-морские базы — замерзающий Владивосток и мелководный Порт-Артур, отстоящие друг от друга на 1080 морских миль, то есть примерно на 2000 километров, и имеющие на этом пути труднопреодолимое препятствие в виде Корейского пролива, запертого замком Цусимы.
Не говоря уж о том объективном факте, что от Европейской России отделены были эти базы морским путем длиной более половины земного экватора.