Цвет моих крыльев
Шрифт:
– Ну тогда жмурика своего держи.
– Он не жмурик!
– Да ты что? А так похож!
И, не слушая больше моих возражений, Кимура резко рванулась вперед. А я сразу же поняла, что до этого мы тащились с черепашьей скоростью. Былая плавность движений канула в небытие, взмахи крыльев стали частыми и сильными, а алая чешуйчатая спина перестала казаться мягким уютным креслом.
Встречный ветер бил в лицо, путал волосы, проникал под тонкую куртку. Не знаю, от высоты или от ветра, но сразу же стало холодно. Только это был правильный холод. Он успокаивал раны, прочищал мысли, не давал впасть в тупое оцепенение.
Я стремительно неслась вперед, забыв о
– Нравится? – пророкотала драконица.
– Не то слово! – созналась я. И, обалдев от собственной наглости, попросила: – А еще быстрее можно?
Кимура не ответила. А может, я просто не расслышала ее слов в безумном реве ветра. Но, как выяснилось, быстрее было очень даже можно.
Скорость, ветер и восторг вдавили меня в спинной гребень драконицы, заставив захлебнуться ощущением свободы и вседозволенности. Я была счастлива, как никогда раньше. И, что самое странное, мне совсем не было за это стыдно.
Я бы подумала, что это какое-то волшебство, если б не знала точно, что после «ужина» антимагическим порошком Кимура не сможет колдовать еще около суток. Или чуть меньше, все же она не человек, а высшее существо…
Нет, то была не магия. По крайней мере, в общепринятом смысле этого слова. Скорее нечто непознанное и неуправляемое, рожденное самой стихией. И эта стихия творила со мной все, что хотела. Она несла меня вперед, уверяя, что все хорошо, и я ей верила. Меня тянуло петь, плясать, смеяться – и все это одновременно. Хотелось заключить в объятия весь мир, признаться ему в любви и рассыпаться звездами в темном безлунном небе. Я сама была этим небом и серебристыми кристаллами звезд, я была ветром и лунным светом, я была вечностью и растворялась в ней…
…А потом я разжала руки.
О том, что стряслось, Кимура, видимо, сообразила раньше меня. Я еще обнимала воздух и дивилась тому, что ничего не давит на колени и плечо, а она уже нырнула вниз, за несущимся к земле Флаем. Все произошло с такой стремительностью, что я, не успев прийти в себя, чуть не слетела со спины драконицы. Кое-как удержалась, прижавшись к ней всем телом и вцепившись пальцами во вздыбившиеся чешуйки, и только тогда поняла, что натворила.
Кимура, сложив крылья, мчалась к земле. От немыслимой скорости гудело в ушах, в теле просыпалась задремавшая было боль. Хваленое ощущение свободного падения на поверку тоже оказалось весьма сомнительным удовольствием. А уж когда я мельком глянула вниз и увидела, как темный массив на глазах рассыпается на отдельные пятна – деревья, мне совсем поплохело. Как морально, так и физически. Обозвать себя последней дурой я не успела только потому, что драконица вдруг резко взмахнула крыльями, ловко спланировала над самыми кронами и начала снова набирать высоту. Я поняла, что она подхватила парня задними лапами, а потом представила, как полуметровые когти впиваются в его тело, и невольно вздрогнула. Да, ему уже не больно, но это же не значит, что можно вот так.
А как можно? Так, как я? Как же это вышло, что я его уронила?
Кажется, последний вопрос я произнесла вслух, потому что драконица невразумительно хмыкнула. А спустя некоторое время и вовсе расхохоталась.
– И ничего смешного, – буркнула я.
– Это тебе ничего, а мне очень даже. Люди вообще необыкновенно смешные существа.
– Почему?
– Ты
– Да, конечно. Еще в детстве.
– И что тебе определили?
– Огонь. – Я наконец-то нашла в себе силы отлепиться от драконовской спины и усесться нормально. – Там, правда, были какие-то непонятки, но я точно не помню, потому что маленькая была.
– То есть тебя классифицировали как огненную магичку? И учили соответственно? И еще небось долго удивлялись, что у них ничего не получается, и валили все на тебя. Мол, ты бездарность, а они все белые и пушистые?
– Да-а-а, – непонимающе протянула я. – А что? Что-то не так?
– Ой, уморила! Да все не так! Увидишь тех, кто проводил твое Посвящение, передай им мое громкое «фи».
– Так я что, не огненная? Или вообще не магичка? – После всех сегодняшних событий сил удивляться у меня уже не было. Приходилось принимать информацию как данность. – По-моему, вы надо мной прикалываетесь!
– Да чтоб меня Праматерь обратно в яйцо запихала, если вру!
– И кто же я тогда?
– А это уж ты сама должна решить. Не в моей компетенции рассказывать такие вещи. Еще зазнаешься! Опять же меньше знаешь – крепче спишь. Так что не бери в голову. Думай, что злая тетка-драконица глупость сморозила. Вот уж воистину: язык мой – враг мой. Как всегда. Помнится, как-то сперла я одну принцессу… На спор. Ее так назойливо охраняли и ото всех прятали, что грех было не поспорить. А про принцессу эту слухи ходили, что она красавица писаная, рыцари ей стихи посвящали, на турнирах сражались… А она знай сидит себе на скамеечке, лицо вуалькой прикрыла и усмехается. Жениха выбирает. Ну, я ее схватила, к себе притащила, вуальку откинула и обалдела. Страхолюдина несусветная оказалась! Так я ей открытым текстом и говорю: «Что ж ты такая уродина-то!» А она мне в ответ вопит: «Я красавица! Я венец творения!»
А я ничего умнее не придумала, чем ткнуть ее физиономией в зеркало. Кто же знал, что в их замке все зеркала заговоренные были и она действительно в них красотку видела. Короче, перебила она мне в пещере все, в чем отражение свое увидела, наорала на меня такими словами, которых девушкам и знать-то не положено… А потом взяла и в обморок грохнулась. Не выдержала!
И вот лежит она, вся такая из себя обморочная, а тут и рыцарь едет. Весь статный, в броне, на коне таком внушительном и с мечом. Это он против меня, значит, с мечом. Самоубийца!
Встал у входа в пещеру и вещает: «Выходи, чудище, на смертный бой!» Да еще и шлем снял, чтоб удобнее кричать было. А я как его лицо увидела, так и влюбилась. Красавец, блондин и во всех отношениях шикарный мужчина! И вот стою я столбом, смотрю на этот идеал и думаю, что делать. Бить его жалко. Прятаться стыдно. Принцесса эта еще под ногами валяется… И тут меня кто-то за язык дернул. Выхожу я к нему и говорю: «О мой герой! Это я, прекрасная пленница. Забери меня отсюда, пока дракон этот страшный не вернулся. А я за тебя замуж пойду!»
А он и рад, что сражаться не пришлось! В седло подхватил, до замка домчал… А я вуальку принцессочкину нацепила, чтоб никто не узнал. И так несколько дней всем головы морочила: и слугам, и королю… И хоть бы кто догадался!
На третий день и свадьбу сыграли. Торжественная церемония, гости, подарки, все дела… «Объявляю вас мужем и женой». И тут я вуальку откидываю… И все ближайшие родственники, кто принцессу в лицо знал, роняют на пол челюсти. А остальные ничего понять не могут, только недоуменно переглядываются. Дальше, конечно, визги, вопли, истерики…