Цвет надежды

Способина Наталья

— Неужели? Был момент, когда я заподозрил, что с ее памятью что-то не так. Я задал ей вопрос — она не ответила.

— Если бы она ответила, ты бы отвернулся. Ты не допускаешь мысли, что она просто не хотела такой реакции с твоей стороны?

Мальчик рассмеялся. Только веселья в этом смехе не было ни капли.

— Конечно. Лучше держать меня за идиота, швыряя как подачки свою жалость в благодарность за спасение Поттера. Зато всем удобно и хорошо.

— Драко, чувства — не подачки.

— Да что вы об этом знаете?!

Драко понимал,

что его заносит, ученик не имеет права так разговаривать с директором, да и уважения к возрасту никто не отменял. Но в этот миг в нем не было уважения к человеку, носящему звание директора и бремя преклонных лет. В нем были лишь злость и ярость, и он почти хотел получить взыскание, чтобы не слышать эти проклятые оправдания, которые в чем-то имели смысл. Может, пустота в его груди не хотела логичных объяснений? Она хотела сохранить свое право ненавидеть. И в этой ненависти черпать силы для завтрашнего дня. Если уж Мерлин был настолько благосклонен к нему, что гостиная Гриффиндора оказалась пуста, когда он бегом вылетел из удушливо-красных стен, и лишь крик портрета ударил по перепонкам… Это потом он осознал свое везение, и что-то в душе почти захотело, чтобы этого везения не было, чтобы были основания выхватить палочку, швырнуть заклятием, не заботясь ни о чем. Не думая. В первый раз совершенно не думая.

Старый волшебник чувствовал каждый горький проблеск, каждую отчаянную картинку и понимал, что единственное, что он может сделать — не провоцировать мальчика. Пройдет время — он поймет. Наверное…

— Драко, нам нужно поговорить о завтрашнем дне. Полагаю, ты определился с отъездом домой.

Мальчик от неожиданности замер. Слишком резким был переход от одной темы к другой.

— Список у моего декана.

Юноша, правда, промолчал, что решение уже менялось. Или не менялось? Ярость не давала обдумать.

— Драко, в свете случившегося с Брэндоном Форсби, нам нужно понять, как действовать.

— Это — мой дом и моя семья. И я не нуждаюсь в ваших действиях.

— Драко…

— Скажите, профессор, чем отличается ваша сторона от стороны Волдеморта?

Вопрос прозвучал дерзко. Слишком дерзко и неуместно. В какой-то момент Драко понял, что перегнул палку. Он почти ожидал резкой отповеди, но директор негромко проговорил:

— Он хочет уничтожить этот мир, а мы пытаемся его сохранить. Вот и все.

Спокойный и лаконичный ответ смел пытавшийся проснуться здравый смысл.

— Сохранить? А по-моему, вы просто хотите сделать его удобным для себя. Решать за Поттера, за меня, за… других людей. Стереть память, если не нужны их рассуждения… Разве не так?

— Одни и те же вещи можно охарактеризовать разными словами. Ты упорно цепляешься лишь за одну сторону медали.

— Потому что медаль повернута ко мне исключительно этой стороной. Получается, что это одно и то же. Вы оба хотите сделать мир удобным для себя. Один — без магглов. Второй — без Волдеморта. И ваша правда лишь в том, что вы с вашим миром были раньше, чем он. Так?

— Он

убивает людей, а я стараюсь их защитить.

— Иногда это одно и то же. Ваша защита…

— Драко, мы должны были обсудить очень важный вопрос. Но вижу: ничего у нас не получится. Я могу надеяться, что ты не исчезнешь из замка сегодня ночью, а спокойно обдумаешь все до утра? И перед тем, как ты уедешь… если решишь уехать, мы еще раз поговорим?

Мальчик резко замотал головой и отступил на шаг. Директор чувствовал, что Драко претит сама мысль о разговоре, что он уже поделил для себя все на черное и белое.

Староста Слизерина, кусая губы, посмотрел в пол. Он не хотел разговоров. Не хотел слышать эти чертовы логичные объяснения. Ему был важен итог, а не причины поступков. Кого-то он себе этим напоминал…

— Итак?

Юноша вновь помотал головой.

— Хорошо. Я все же жду твой ответ завтра утром. Доброй ночи.

Мальчик почти бегом бросился из коридора. А старый волшебник проследил за ним усталым взглядом. Казалось, сама Судьба, в которую Альбус так верил, вдруг отвернулась от него. Значит, нужно вновь действовать самому. Вновь принимать решения, под тяжестью которых совесть уже задыхается.

Страшна та судьба, в которую прочно втравлено слово «ответственность».

* * *

Мне не больно идти по разбитым мечтам,

Перешагивать через наивные сны.

Мне не больно не верить чуть слышным словам,

Вмиг оглохнув от вязкой густой тишины.

Мне не больно порвать липкий кокон из лжи,

Разрезая ладони об острую нить.

Мне не больно смотреть на надежд миражи

И все дальше и дальше от них уходить.

Мне не больно гвоздями сомнений и снов

Заколачивать в душу застывшую дверь.

Мне не больно твердить эту формулу слов, Убеждая себя: Ну, давай же! Поверь!

Драко произнес пароль для входа в гостиную и едва собрался толкнуть дверь, как та отворилась сама, выпуская профессора Снейпа. Оба на миг замерли. Пытливый взгляд декана и ускользающий — старосты.

— Драко? Все в порядке?

Упрямый кивок.

«Э нет, мальчик. О каком порядке может идти речь, если ты весь — сгусток напряжения и разочарования. Комок нервов».

— Точно?

Снова кивок.

— Если нужна помощь…

— Я помню, — голос надтреснутый. — Спасибо.

В голове Северуса сформулировалась одна мысль. Всего одна: «Чертов Дамблдор!».

Каким-то неведомым чувством Северус Снейп понял, что может себе это позволить — на миг сжать напряженное плечо и тут же уйти прочь, стараясь не чувствовать боли оставшегося за спиной мальчика. К завтрашнему дню нужно подготовиться. Он не позволит разменять юного Малфоя, как пешку в этой войне. Не позволит ни одной, ни другой стороне. Пока у него хватит сил…