Цвет предательства
Шрифт:
Вернувшись к своему дереву, герцог уселся на землю, опершись спиной о шершавый ствол, и принялся думать дальше.
Идея подчинения Зеленой Территории настолько сильно овладела им за все эти годы, рассуждал Бастиан, что он совершенно упустил из виду как поползновения Алариса овладеть его короной, так и постоянно растущее среди простолюдинов недовольство властью. Не говоря уже об угрозе с Белой — вторжение с северных земель обрушилось на Алый Лес, словно гром с ясного неба.
Наверное, Аларис был прав, и не такой уж он и гениальный стратег, с горечью решил герцог. Тем более, что не сумел вовремя распознать опасность, исходящую от своих собственных
Ему вдруг сильно, до боли в груди, захотелось оказаться рядом с ней — зарыться лицом в пушистые длинные волосы, вдохнуть тонкий аромат ее молочно-белой кожи, согреться в волнах тепла, исходящих от нежного тела девушки…
Бастиан потряс головой, избавляясь от навязчивого желания встать и немедленно отправиться в путь. Несколько часов ничего не решат, тем более, что он может запросто заплутать в непроглядной тьме и случайно вернуться назад, к Когтю.
Издалека донесся низкий глухой рев; где-то высоко, над вершинами деревьев, захлопали невидимые крылья и черная тень на мгновение пересекла зависший над головой багровый шар луны.
Ветер снова донес до ноздрей герцога ощутимый запах гари, хотя ни огня, ни даже малейшего зарева по-прежнему видно не было.
Нет, продолжал размышлять Бастиан, теперь ясно, что ему нужно делать. Мятеж брата как будто бы сорвал пелену с его глаз: многие вещи внезапно возникли совершенно в другом свете. Вместо того, чтобы всеми силами пытаться захватить владения Змея, ему нужно как следует позаботиться о своих собственных: покончить со всеми внутренними врагами, отразить вторжение «железных людей» с Белой и усмирить простолюдинов, заставив их, как и прежде, уважать власть Высокого Рода.
Бастиан уже и не сомневался в том, что заставившее его покинуть столицу сообщение, присланное приспешником Алариса Мазарианом, было самой обыкновенной ловушкой. Ловушкой, которая должна была заманить его под удар той слизистой твари, расчистив брату дорогу на престол. И как он только смог поверить в такую абсурдную новость — мол, содержащийся в подземельях Кровавого Копья загадочный пленник является никем иным, как воплощением самого Дракона? А смертоносная тварь на дороге, которую он принял за чудовище с Зеленой Территории, скорее всего, тоже была делом рук Алариса и его Советников.
Как можно было столько лет быть таким слепцом? Готовиться к войне с иным, чуждым миром, и в упор не замечать пригретых на груди предателей?
Кровавое Копье он тоже сравняет с землей, решил герцог. Со всеми его подземельями. Весь Алый Лес потрясет та жестокость, с которой он расправится с предателями и заговорщиками — потрясет и заставит навсегда оставить всякие сомнения в законности власти Бастиана Пятого. А после того, как мятеж будет подавлен, у него обязательно родится сын.
Бастиан прикрыл глаза, представляя себе лицо Эванны. Слегка раскосые зеленые глаза с длинными ресницами, изящный прямой нос, струящиеся по плечам волнистые медовые волосы, чуть приоткрытые розовые губки… Незаметно для него самого герцогом постепенно овладела сладкая,
Когда он проснулся, было уже совсем светло. Подернутое тонкой облачной дымкой небо излучало мягкое розоватое сияние; мох и густая трава подлеска покрылись крупными каплями росы; легкий ветерок лениво шевелил свисавшие с деревьев длинные косы ярко-алого плюща.
Бастиан чувствовал себя необычайно бодро — рана в плече больше не саднила, а показавшееся из-за верхушек гигантских секвойй солнце быстро разогнало последние остатки ночного холода.
Немного проплутав по лесной чаще, герцог наткнулся на узкую лесную тропку, которая через пару часов вывела его на вчерашний тракт. В этой части леса почва была размыта дождем, а под ногами то и дело попадались заполненные слякотью промоины — видимо, ночная гроза все-таки прошлась здесь своим краем.
Раздвинув колючие ветви можжевельника, Бастиан убедился в том, что на дороге никого не было, затем выбрался на основательно взрыхленный конскими копытами тракт и осмотрелся по сторонам. На севере, примерно в миле от него, возвышалась серая громада Когтя. Небо над замком было подернуто копотью от поднимавшихся из его башен толстых столбов черного дыма. Запах гари, который герцог почувствовал этой ночью, ему вовсе не почудился: замок барона Тивелиуса горел.
Что же там могло произойти? Неужели Мелвин успел осадить Коготь? Нет, рассудил Бастиан, этого не может быть. Даже если весть о его пленении вчера каким-то образом достигла Пламенной Скалы, у наместника было недостаточно времени, чтобы снарядить и подвести к воротам замка осадную армию.
Донесшийся до слуха дробный перестук копыт заставил герцога метнуться назад в кусты: через пару минут по дороге в сторону замка промчалось с десяток всадников. Бастиан не успел разглядеть трепещущие над седлами флажки: это могли быть как рыцари из собранного Аларисом войска, так и люди Мелвина, отправленные ему на помощь. В любом случае, двигаться по этому тракту было слишком рискованно — герцог снова углубился в чащу, надеясь на то, что тропинка приведет его к лесной деревне. Там можно будет раздобыть коня и достичь столицы по одному из малых трактов, густой сетью соединявших поселения простолюдинов.
Бастиан еще не успел отойти от дороги достаточно далеко, как впереди вдруг раздался сдавленный стон, сопровождавшийся слабым потрескиванием веток. Герцог мгновенно выхватил из-за пояса кинжал, левой рукой поудобнее перехватив оструганную палку: стон показался ему очень похожим начеловеческий.
Звук повторился, на этот раз намного отчетливее. Тот, кто стонал, явно страдал от сильной боли — и, судя по голосу, это была женщина. Стараясь ступать бесшумно, Бастиан двинулся по направлению к источнику звука: тот доносился из-за замшелого гранитного валуна, перекрывавшего небольшой, густо поросший кустарником распадок.
Приблизившись к камню почти вплотную, герцог осторожно выглянул из-за изломанного края — и сразу же опустил кинжал: в траве, вцепившись в левую лодыжку, скорчилась тоненькая темноволосая девочка в измазанном грязью крестьянском платьице. Пару секунд Бастиан неподвижно разглядывал ее, соображая, как ему поступить — а потом девчонка его заметила.
Глаза ее расширились от удивления, но в следующую секунду сразу же вспыхнули недетской яростью. Прежде, чем герцог успел среагировать, рука девчонки дернулась, рванулась в его сторону, и лезвие ножа со звоном чиркнуло о гранит буквально в пяди от щеки Бастиана.