Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия
Шрифт:
– А как? – спросил Хрущёв.
– Да элементарно, просто нажимайте клавиши.
Первый секретарь осторожно нажал клавишу с цифрой «2». На жёлтом экране высветилась чёткая чёрная двойка. Хрущёв, ободрённый успехом, довольно улыбнулся и нажал плюс. Экран мигнул.
– Плюс на экране не отображается, – пояснил Рамеев, – набирайте дальше.
Никита Сергеевич снова нажал клавишу «два» и экран снова мигнул.
– Теперь знак равенства, – подсказал Рамеев, – вот эта, большая клавиша.
Хрущёв нажал, и на экране появилась цифра «4».
– ЗдОрово! – Первый секретарь
Рамеев смущённо улыбался.
Никита Сергеевич был искренне восхищён лежащим перед ним на столе маленьким вычислителем. Ну, пусть не совсем уж маленьким, но всё же это не комната с десятком шкафов. Этот прибор наглядно демонстрировал правильность пути, выбранного пять лет назад.
Однако Хрущёв не мог не обратить внимание разработчиков на отдельные замеченные недостатки:
– Немного всё-так вас покритикую, Башир Искандарович. Я так понимаю, клавиатуру вы сделали из того, что было под рукой. Для опытного образца сойдёт, но для серии надо бы её немного улучшить, – Хрущёв несколько раз понажимал кнопки, набрав на экране многозначное число. – Вот. Нажатие кнопок надо бы сделать мягче и короче. Понимаете, ведь инженер, или там, бухгалтер, на этой машинке кнопки будет нажимать по 7-8 часов в день, всю неделю, и так – год за годом. Ему должно быть приятно нажимать на эти кнопки! А сейчас они слишком тугие, с ними воевать приходится.
– Сделаем, Никита Сергеевич, – отозвался Шокин.
– Если у самих не выйдет – найдите инженеров, которые вам помогут. И ещё. Вот мне на ВДНХ мобильный телефон с кнопками показывали, перед отправкой на выставку в Бельгию, – продолжал Первый секретарь. – Так у того телефона цифры 1, 2, 3 расположены наверху клавиатуры. А вы их почему-то внизу поставили. Зачем? Почему не сделать одинаково? Почему на телефоне, на пульте дистанционного управления телевизора 1, 2, 3 наверху, а у ЭВМ и вычислителя – внизу? (Хрущёв имеет в виду проводной пульт ДУ, которым оснащались некоторые топовые модели телевизоров). Давайте сделаем везде одинаковую раскладку, чтобы люди не путались. Ведь у нас скоро появится множество приборов с цифровой клавиатурой – банкоматы, домофоны, телефоны обычные и мобильные, игрушки с программным управлением. Что, везде кнопки по-разному делать будем? Чтобы людям жизнь мёдом не казалась?
Рамеев, хотел было возразить, что уже существует исторически сложившаяся традиция расположения цифр на клавиатуре ЭВМ. Но, поразмыслив, решил что Хрущёв в этом вопросе прав.
– Всё сделаем, Никита Сергеевич, – повторил Шокин.
– А можно взглянуть, что у него внутри? – попросил Хрущёв.
Под заворожённым взглядом Первого секретаря Башир Искандарович вывинтил 4 винта на основании и снял крышку корпуса.
– Да он же, считай, почти пустой! – удивился Никита Сергеевич.
– Клавиатура много места
– А где ж мозги-то у него? В смысле, чем оно считает? – спросил Хрущёв.
– Вот эти три платы, – Рамеев указал на три маленьких платы, вставленных вертикально, контактами, расположенными на краю, в разъёмы на общей плате. – Это микросборка процессора 4004, это оперативная память, это постоянная. Вычислителю памяти надо значительно меньше, чем большой ЭВМ. Всего 40 байт ОЗУ и 256 байт постоянной памяти.
– Это что? Это и есть наш первый процессор? – спросил Никита Сергеевич.
– Да. Вот, сумели воспроизвести схему «концепта 4004», – ответил Шокин.
– А почему он не одной деталькой, а несколькими, на целой плате?
– Такое решение приняли для упрощения, – пояснил Шокин. – Использованы микросхемы малой интеграции, казалось бы, так должно быть дороже, однако, за счёт большего количества годных микросхем получается, наоборот, дешевле.
– И сильно больше процент годных? – поинтересовался Хрущёв.
– Примерно 40 процентов. Вместо одного-двух, как раньше.
– Обалдеть... И никаких тебе шкафов с лампами! – радовался Хрущёв. – И, главное, это ведь мы делаем! Мы, сами!
– Никита Сергеич, обратите внимание, – произнёс Шокин. – В этой небольшой разработке собраны вместе самые последние из освоенных нами технологий. Не только процессор. Прежде всего – жидкокристаллический индикатор.
Про жидкие кристаллы и их значение для развития электроники Хрущёв помнил, но никак не ожидал увидеть жидкокристаллические индикаторы советского производства так быстро.
– Это мы сами делаем? Серийно? – изумился он.
– Сами, но, пока не серийно. Это лабораторный образец, – ответил Шокин. – Только в этом году пущен завод по производству поляризационных плёнок, сейчас изготавливается и уже частично проходит отладку и испытания автоматическая линия для серийного производства жидкокристаллических индикаторов. В следующем году развернём серийный выпуск.
– На серийный завод обязательно приеду посмотреть, – сказал Никита Сергеевич.
– Второй важнейший элемент – светодиодная подсветка, – Шокин указал на линейку жёлтых светодиодов позади жидкокристаллической матрицы. – Вот этот янтарный свет – это светодиоды. Тут важно, что у СССР имеется патент N12191 от 1929 г. на световое реле на основе полупроводниковых источников света, выданный нашему физику Олегу Владимировичу Лосеву. Он же, кстати, изобрёл детекторный радиоприёмник.
– Он жив? – спросил Хрущёв.
– Нет, к сожалению, умер в Ленинграде, в блокаду, в 1942 году.
– Жаль. Очень жаль. Но патент – это хорошо, это замечательно. Наличие патента, пусть даже с вышедшим сроком действия, это возможность в будущем доказать наш приоритет, – сказал Хрущёв. – Обязательно запатентуйте светодиод и жидкокристаллический индикатор в США и европейских странах. (В реальной истории светодиоды в США вплоть до 70-х гг именовались в обиходе Losev Light – «Свет Лосева». Т.к. патент истёк, а коммерческое использование первыми начали американцы, теперь изобретателем светодиодов считается Ник Холоньяк).