Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия
Шрифт:
Хрущёв стремительными шагами вошёл в помещение, встречавшие его у ворот Старос, Берг и административный директор Зеленоградского НПО «Научный центр» Фёдор Викторович Лукин едва поспевали за ним.
– Вот, Никита Сергеич, это и есть минифабрика. Сейчас она делает очередную партию микросхем.
Первый секретарь долго ходил вдоль длинного ряда столов, восхищённо разглядывая автоматическую линию. Потом повернулся к Бергу:
– ЗдОрово! Даже не верится! Никак в толк не возьму, почему обычным способом технологический цикл занимает 8 месяцев, а у вас –
– За счёт сокращения откачиваемого объёма «чистых комнат», – ответил Берг. – При обычной технологии человек внутрь вошёл, чистота нарушилась, надо ждать, пока весь воздух в комнате снова очистится. А у нас объём чистых камер мизерный, воздух очищается за одну-две минуты. А вот, посмотрите, образцы продукции, пока, в основном, схемы малой интеграции, от 256 до 1024 элементов на кристалле.
Хрущёв взял лупу и долго разглядывал крошечные, 3х4 миллиметра, прямоугольнички микросхем.
– Молодцы! – он прочувствованно пожал руки Старосу, Бергу, Рамееву, Шокину, не пропустил и прочих сотрудников, стоявших рядом. – Молодцы! Александр Иваныч! Где-то ещё, в США или в Европе, такие достижения есть?
– Нет, Никита Сергеич, – ответил министр, – Я за профильными иностранными журналами слежу плотно. Нигде пока и близко нет ничего похожего.
– Тогда пишите представления на Ленинские премии, – распорядился Первый секретарь. – Башира Искандаровича не забудьте, впишите обязательно. И его вычислитель в следующем году обязательно в серию запускайте.
Старос, слегка даже завидовавший успеху минифабрики Берга, показал Хрущёву макетный образец «космической БЦВМ».
– Вот, Никита Сергеич, это мы по заказу Сергея Палыча Королёва делаем. Управляющая машина космическая, УМ-К. (АИ) Пока она только проходит отработку на стенде. Но уже кое-что получается.
– А что-то показать можете? – спросил Хрущёв.
– Да, например, программу коррекции орбиты. Видите эти лампочки? – Старос показал на колодку с несколькими обычными лампочками от карманного фонаря, обозначенными буквами и цифрами. – Они имитируют двигатели корабля. Длительность их свечения соответствует длительности импульса двигателя при коррекции орбиты.
Он сделал знак кому-то из сотрудников. УМ-К мигнула светодиодом.
– Сейчас мы послали машине пакет данных с параметрами орбиты, как будто бы измеренными наземными средствами.
Машина вновь мигнула диодом, затем замигала им в быстром, едва различимом ритме.
– Сейчас машина рассчитывает требуемую длительность импульса для коррекции орбиты, – пояснил Старос. – Теперь смотрите.
Большая лампочка на колодке вдруг засветилась на несколько секунд, и погасла. Мелко и часто замигали меньшие лампочки.
– Машина дала команду на включение главного двигателя, для коррекции орбиты, а потом импульсами двигателей ориентации развернула корабль для второго импульса.
Прошло несколько секунд, опять засветилась большая лампа, погасла, и тут же замигали маленькие. Светодиод мигнул и засветился ровным жёлтым светом.
– Программа отработала штатно, – заключил Старос. – Коррекция
– Интересно! Молодцы, товарищи! Спасибо, Филипп Георгиевич, очень увлекательная демонстрация, – Никита Сергеевич повернулся ко всем собравшимся. – Ещё раз спасибо всем! Очень мне ваша работа понравилась. Скажите, товарищи, как у вас со снабжением, с бытовыми условиями, с жильём? Может, есть какие пожелания? – он обвёл взглядом собравшихся.
– Грех жаловаться, Никита Сергеич, снабжение хорошее. Жильё получаем в порядке очереди, но ждать долго не приходится, дома в Зеленограде один за другим строят. Многие вот, и машины уже покупают.
– Это хорошо! Значит, не зря мы в правительстве и ЦК работаем, – Хрущёв широко улыбнулся. – Но партия, товарищи, отдаёт себе отчёт, что вы работаете в закрытом научном центре, так сказать, наукограде, где снабжение, само собой, лучше, чем в среднем по стране, зарплаты выше, жилья строится больше.
– Потому своей главной задачей сейчас партия и правительство считает выравнивание положения по стране, чтобы все города и сёла получали достаточное снабжение, для начала хотя бы по товарам первой необходимости, – пояснил Никита Сергеевич. – Для этого, по сути дела, работаете и вы, и Башир Искандарович, и товарищ Лебедев в ИТМиВТ, и ещё тысячи людей в разных НИИ и заводах.
Хрущёв побывал не только в КБ-2, он проехал по нескольким предприятиям Зеленограда, везде знакомился с последними достижениями, говорил с людьми, спрашивая их не столько о науке, сколько о самых насущных, бытовых вопросах. Особое внимание он уделил отделам, работавшим над увеличением плотности магнитной записи и конструированием накопителей на жёстких и гибких магнитных дисках, а также работе групп, занимавшихся совершенствованием технологий оперативной памяти и связи между ЭВМ.
Летом 1958 года академик Лебедев вышел на Первого секретаря ЦК с просьбой дать допуск к информации по «Тайне» Виктору Михайловичу Глушкову.
– Я один, Никита Сергеич, с такой обширной тематикой уже не справляюсь, – сказал Лебедев. – Для успешной работы по ОГАС Виктору Михалычу необходимо иметь возможно более полную информацию обо всех разработках.
Хрущёв Лебедева выслушал, посоветовался с Серовым, и после тщательной проверки биографии Глушкова, а также после многоступенчатого психологического тестирования, методику которого разработали недавно для Коминтерна, Глушков получил допуск к документам в ИАЦ.
Известие о наличии большого массива информации, полученной из 2012 года, произвело на Глушкова шоковое впечатление. Он немедленно поехал в ИАЦ, засел в читальном зале на несколько суток, и не выходил оттуда, пока не прочёл всё, что имелось в присланной информации о создании ОГАС.
Прочитанное вначале повергло Виктора Михайловича в глубочайшее уныние. Иначе и быть не могло после того, как он узнал, что дело всей его жизни оказалось предано и забыто партийными функционерами, в итоге предавшими собственный народ и страну, ради сохранения которой было отдано 28 миллионов человеческих жизней.