Цветок Амелии: первый опыт
Шрифт:
– Сама чудила! – Рассмеялся тот.
Леонард проводил её до самого выхода. Амелия попрощалась с Питером, хлопнула по плечу Леонарда и упрыгала домой. По пути она встретила Бориса, он угостил её конфетой. Он всегда носил в карманах конфеты для ребятишек. Некоторые из них – те, что с пастилой – не вкусные. Но попадались и с шоколадной глазурью. Ей перепала мармеладная с кусочками фруктов.
– Здравствуй, Амелия! – Сказал Борис. – Ты почему одна гуляешь, скоро ночь.
– Здравствуй! Так у нас же стражники есть, кого мне бояться?
– Мало ли – волки. Пойдём, я провожу тебя до дома.
И они пошли. Борис закинул Амелию на плечи – она для него была не тяжелей
3 Глава. Мам, не ругайся, я уронила свою сумку…
– Ну мам! – Причитала Амелия. – Почему я не могу пойти вместе с остальными?
– Амелия, послушай, я понимаю, что ты хочешь проводить больше времени с Лео, играть с ним, но учить тебя буду я.
– Но я не хочу учиться дома! Я хочу как другие ребята – ходить в школу! Или пусть Лео тоже учится у тебя… – Всё больше краснела и надувалась Амелия.
Мари вздохнула.
– Нет, малышка, Лео я учить не смогу. Да и захочет ли он этого? Ты у него спросила?
Амелия задумалась.
– Хорошо, давай так, – Продолжила Мари. – Ты проходишь туда ровно неделю. Параллельно я начну тебя учить зельеварению. Но если ты хотя бы раз не захочешь вставать рано утром или будешь говорить, что все твои одноклассники глупые – я сразу же заберу тебя и буду учить сама.
– А мне должна будешь десять золотых! – Кричал с кухни Джером. – И не отнекивайся! Я знаю, они у тебя есть!
– Папа, мне всего шесть!
– Он шутит, не слушай его. Так что, договор?
– Да! Спасибо, мамочка, я тебя люблю!
Наконец настал тот день. Амелия переживала, что ей обычно не свойственно. Переживание было приятным. Переживание от чего-то неизведанного, чего-то, что предстоит изведать. Мари и Джером вместе проводили её в школу. Мари осталась ждать её после уроков. Первые занятия прошли за полтора часа. В классе было немного детей: Лео, Амелия, трое парней – Габби, Крок и Курт, – которые постоянно докапывались до Лео ещё до школы, пара незнакомых Амелии, похожих друг на друга, мальчиков и две совершенно разные девочки.
Время прошло незаметно для всех ребят, но…
– Мама! – Крикнула Амелия на выходе из школы. Она шла вместе с Лео. – Это было просто… НЕ-ВЫ-НО-СИ-МО!
– Что именно? – Спросила Мари.
– Ну не знаю, а мне понравилось… Учительница хорошо всё объясняла, – Ответил Лео.
– Ну и ходи к своей учительнице как-её-там, – Сказала девочка. – Мамочка, я думала, что не выдержу этого… Там дети… Сидят за столами и ковыряются в носу! А потом едят сопли… Почти все!
Амелия чуть ли не рыдала.
– Но тебя никто не обижал?
– Да её обидишь! – Ответил за неё Леонард, – Себе дороже! Вместе с нами учатся Габби, Курт и Крок,
Мари рассмеялась, но продолжила слушать ребят. Они рассказали, чем их кормили, как они играли на перемене и, по словам Амелии, это были единственные счастливые минуты в школе.
– Я туда больше не вернусь! Я даже готова дать папе десятку!
Лео стоял в недоумении. Мари не стала протестовать. Предупредила учительницу, что Амелия будет учиться дома и, на следующий же день, мать и дочь вооружились учебниками, пергаментом и перьями. Обучение с мамой Амелии нравилось не многим больше. Но лучше уж так, чем наблюдать, как Курт и Крок на брудершафт едят козявки. И дело не столько в маме, сколько в том, что девочке приходилось изучать. Первое время Амелия пыталась разобраться в том, что есть что. Она многого не понимала, а когда она чего-то не понимала – злилась. В конце концов девочка выучила алфавит и научилась складывать и отнимать числа. Из алфавита у неё получалось писать слова, хоть без ошибок и не обходилось. С арифметикой дела обстояли ещё лучше: как только она поняла механизм сложения и вычитания – дела пошли в гору. Правда, пока не появились деление и умножение.
К десяти годам девочка выросла не только физически: в знаниях и умениях также недурственно прибавилось. Пока ребята в школе изучали положенный материал – Амелия и Мари опережали их на год. Со временем Амелии всё больше и больше нравилось учиться. Что осталось неизменным в ребёнке, так это её любознательность.
Однажды Амелия с родителями пришла в гости к дедушке. Стоит подметить, когда Лютеру исполнилось шестьдесят, он перестал принимать больных – решил больше времени посвящать родным – и передал все свои знания единственному ученику. Нынешний доктор прибыл к нему из Галамута. Говорил, мол, раньше они с отцом и матерью жили здесь и отец тоже прослыл доктором.
Тогда стояла холодная зима, близился новый год. Девочке недавно исполнилось десять. В тот день они сидели за столом, дедушка угощал гостей разными яствами: кролик, виноградный морс, холодец из баранины. Нашлось место и для десерта, в виде тыквенного пирога, и для свежих овощей, которые Лютер выращивал круглый год в переоборудованной комнате для больных. Теперь там расположился настоящий сад: Лютер сделал всё по уму. Прежде, чем сделать своего рода теплицу, он добавил несколько капель зелья чёрной дыры внутри комнаты. Лютер досконально изучил это зелье и понял, что в небольшом количестве оно может расширить пространство. И правда: всего пары капель хватило, чтобы сделать старую небольшую комнатку для больных на несколько квадратных метров больше. При этом снаружи ничего не менялось.
Когда Амелия была совсем маленькой – и Лео ещё не научил её выговаривать букву Р, – её заветной мечтой было попасть в кабинет дедушки. Но сам дедушка запрещал входить внутрь кабинета: там стояла огромная колба с чёрной дырой. Хотя сама исполинская склянка и сделана из прочного стекла, а снаружи была облита зельем крепости, Лютер переживал, что любознательность внучки возьмёт над верх. Потому они договорились: когда та станет постарше – он покажет ей все внутряки.
Помимо здоровенной колбы с чёрной дырой, там скопился целый музей диковинок: Лютер накопил библиотеку книг по врачебному делу и зельеварению. Нашлось там и место для художественной литературы местных и мировых авторов. Также на полочках, между книг, стояли разных форм и размеров склянки и колбы с зельями. Амелия знала это, потому ждала экскурсии, как праздника. Про чёрную дыру в банке ей, конечно, никто не говорил. Её тщательно прятали, накрыв тёмной вуалью.