Цветок пустыни
Шрифт:
«Почему я не могу… не получается!» — донёсся её мысленный голос, полный ужаса и недоумения.
Я вновь попытался приблизиться, делая ещё один осторожный шаг к ней, но внезапно замер, когда она резко развернулась и, защищая что-то за своей спиной, предупреждающе зарычала.
Только сейчас я заметил, что под ней, в самой дальней части сокровищницы, на красном бархатном матрасе с золотыми кистями, лежит ярко светясь в полумраке яйцо, то самое, которое попало в руки Эолайн, отделившись от статуи золотой драконицы. Теперь оно стало для неё центром мира, важнее всех сокровищ и даже
«— Любимая, это же я, — спокойно произнёс, пытаясь передать через связь уверенность и спокойствие. — Никто не тронет яйцо. Ты в безопасности.»
Но Эолайн словно не слышала. Её взгляд метался, перламутровая чешуя вздыбилась, дыхание сбилось, переходя в резкие, тревожные рыки. Казалось, она разрывалась между безумной жаждой защитить своё сокровище и отчаянным стремлением вновь стать человеком.
Что бы я ни говорил, что бы ни предпринимал, становилось лишь хуже. Я не мог достучаться до своей супруги ни словами, ни действиями. Сейчас моей разумной, ласковой малышкой целиком завладела первобытная сила —древний инстинкт нашего рода. Она яростно защищала своё сокровище, и мне это совсем не нравилось.
Ревность неожиданно кольнула меня, распаляя агрессию. Захотелось отнять это проклятое яйцо, сжать его в пасти и унести прочь. Я желал, чтобы вся её любовь, нежность, забота, чтобы каждая её мысль принадлежала только мне! Я раздражённо рыкнул, клацнув зубами совсем рядом с яйцом, и тут же получил сокрушительный удар когтистой лапой по морде.
Эолайн не просто защищалась — она бесстрашно плюнула в меня огнём, не жалея сил и не сдерживая ярость.
Испугавшись, что в следующем порыве я причиню ей вред, я поспешно отступил, дав своей самке пространство, в котором она так отчаянно нуждалась. С тяжёлым сердцем я наблюдал за её мучениями, осознавая свою беспомощность. Сейчас я мог лишь надеяться, что разгадка придёт вовремя, прежде чем её страх и паника перерастут в полное безумие.
Мне пришлось дождаться, когда Эолайн окончательно успокоилась и заснула, свернувшись кольцом вокруг драгоценного золотого яйца. Её дыхание стало ровнее, тяжесть паники немного отпустила, и я наконец позволил себе обратиться в человека. Превращение далось на удивление тяжело, словно тело не желало принимать более слабую форму.
Выйдя из сокровищницы, я едва держался на ногах. Мой взгляд был затуманен, а чувства странно обострились. Нос жадно ловил запахи людей, пробуждая инстинкты, которых раньше испытывал только после первого оборота. Внутри клокотало дикое, едва сдерживаемое желание напасть на любого, кто приблизится слишком близко. Сжав кулаки, я с трудом заставил себя сделать несколько шагов, чувствуя, как предательски дрожат ноги.
В верхнем зале для совещаний, через который можно было пройти на нижний уровень, собралась небольшая группа людей, в тревожном молчании наблюдавшая за мной: три старосты эмирата, Измир — начальник охраны, директор научного центра и главный храмовник. Именно эти люди управляли эмиратом в моё недельное отсутствие, пока мы с супругой поддавшись инстинктам, сплетались в брачном танце. И теперь эти существа с плохо скрываемой тревогой смотрели на меня — своего эмира.
Едва
— Все вопросы позже.
Люди невольно расступились, не решаясь приблизиться или заговорить. В состоянии на грани контроля я двинулся прямо к покоям, которые делил с супругой. Лишь войдя в наши личные комнаты и, вдохнув знакомый, родной аромат Эолайн, я почувствовал, как ярость постепенно уступает место разуму.
С облегчением и тревогой одновременно я опустился на край широкой кровати, стараясь унять дрожь в теле. Запах супруги успокаивал меня, возвращал ясность мысли, но в то же время нестерпимо тянул назад, в сокровищницу, к Эолайн и тому яйцу, которое хотелось отнять и растоптать.
Через несколько минут в дверь осторожно постучал распорядитель дворца, смиренно дожидаясь разрешения войти. Тяжело выдохнув, я собрал остатки самообладания. Нужно было позаботиться о пище для моей супруги. Слетать на охоту, но нужно было подкрепить человеческую оболочку. А ещё отослать сокола отцу. Мне точно нужен был его совет!
— Войди, — мой голос прозвучал грубее обычного, заставив человека настороженно замереть в дверном проёме.
На должность распорядителя Эолайн взяла человека, но это было не лучшее решение. Люди слишком быстро умирают. А ещё вкусно пахнут. Мой рот наполнился голодной слюной и я с трудом сглотнул, стараясь вести себя цивилизовано.
— Прикажете что-нибудь, эмир? — тихо произнёс распорядитель, стараясь не встречаться взглядом со своим повелителем.
— Принеси еды. Для меня и узнай, где сейчас выпасают тех рогатых тварей, что моя жена завезла в эмират. И предупреди всех: никто не должен заходить дальше зала совещаний. Ничего с лестницей ведущей на нижний уровень не случится, если её какое-то время не будут убирать. Если кто ослушается, я не ручаюсь за их жизни, — человек быстро склонил голову, поспешно отступая из комнаты.
Едва распорядитель дворца ушёл, как на улице внезапно раздался низкий, гулкий звук охотничьего рога, эхом прокатившийся по двору дворца.
Неужели! Сердце забилось чаще, но на этот раз от облегчения и радости: такой сигнал мог означать лишь одно — прибыл отец!
Словно почувствовав нашу беду и мою растерянность, отец сам явился на помощь. Быстро поднявшись, я постарался привести в порядок мысли и чувства. И вышел на встречу с Чёрным драконом Юга.
Отец прибыл не один. Вместе с ним явился дядя Эолайн, эмир Шии-Тари. Мужчины выглядели довольными. Через виверны были перекинуты трофейные туши. А значит друзья были на охоте и по пути завернули к нам в гости.
Оба дракона уже поднимались по ступеням дворца, и я поспешил навстречу, чувствуя, что теперь всё обязательно разрешится, и моей супруге будет оказана необходимая помощь.
Двое высоких мужчин, чьи степенные, уверенные движения и властный вид сразу наполнили зал успокаивающим ощущением силы и надежности остановились возле меня. Я почтительно склонил голову, приветствуя родных.
— Отец, дядя, добро пожаловать. Ваше появление своевременно, как никогда. Пройдёмте в дом. Хотите освежиться с дороги?