Цветок пустыни

Леви Кира

Технология возведения временных жилых комплексов была проста и понятна. Едва первые домики поднялись среди барханов, как были заселены. Чтобы избежать нехватки электричества, параллельно со строительством городка протянули линии от мобильных генераторов, питавшихся энергией солнца и пустынного ветра.

Мой бесценный начальник по энергетике всё ещё оставался в лапах ледяного дракона, и я уже не ждала скорого возвращения дэсы ар Вигро — хотя теперь правильнее было бы называть её ар Фархаш. Драконы, приняв первозданный облик, уже устремились на Север, в эмират ледяного повелителя, а это могло означать лишь одно: драконица свой выбор сделала и готовилась к гнездованию!

Мне

вместе с командой волонтёров пришлось терпеливо и обстоятельно знакомить караксцев с нехитрыми чудесами цивилизации: показывать лампочки, объяснять пользу холодильников, демонстрировать вентиляторы и даже мини-кондиционеры. Однако новшества приживались с трудом — караксцы относились к ним настороженно и сдержанно. Но стоило мне однажды вскользь заметить: «А вот в Шатхаре-то давно уже…», как в глазах слушателей мгновенно загорался азарт соперничества и взыгрывала гордость: «А чем мы хуже? У нас тоже будет!» После этого нехитрого приёма любое чудо техники становилось желанным и родным, а Эрган даже провёл несколько публичных уроков, подробно объясняя, как обращаться со всеми этими «светящимися штучками», почему нельзя перегружать сеть и чем опасны короткие замыкания.

Всё время строительства мы курсировали между эмиратом отца и нашим стройплощадкой как пчёлы, что несут нектар из цветка в улей: моя звёздная яхта «Фулгур» и шаттл Эргана не успевали охлаждать двигатели! Вылетали затемно, приземлялись на рассвете, забирали материалы, привозили специалистов, или наоборот – уводили вахту уставших инженеров, чтобы они имели возможность отдохнуть в условиях орбитальной станции.

С другой стороны, это помогало держаться в тонусе и советоваться с отцом и дядей эмиром Шии-Тари, который был самым частым гостем на новорожденного эмирата.

***

Между тем молва о «золотой богине» — так местные жители окрестили статую нашей драконицы — пронеслась по всему Караксу быстрее песчаной бури. Один за другим прибывали караваны любопытствующих, стремящихся увидеть чудо. Многие приходили не просто так, а с отчаянными мольбами: у кого-то болели дети, другие годами тщетно ждали наследника, третьи просили разрешения семейных раздоров или земельных споров.

Поначалу мы были ошеломлены — казалось невероятным, что золотая статуя способна вмешаться в чужие беды. Но вскоре мы заметили удивительную закономерность: искренние просьбы, лишённые лжи и злого умысла, действительно находили отклик. Дети выздоравливали, конфликты утихали, наследники рождались здоровыми. Но если кто-то приходил со скрытым лукавством, с умыслом навредить другому или получить незаслуженную выгоду, его ждала быстрая и жёсткая расплата — болезни, финансовые потери или даже смерть прямо на площади перед богиней.

Слухи о том, что золотая драконица карает лжецов, словно молнии разлетелись по пескам Каракса, вызывая к статуе не только почтение, но и благоговейный страх.

Так родилась новая традиция — поклоняться «Богине справедливости» и приносить ей дары. Я с волнением наблюдала, как бедняки оставляли у неё на ладони горстки зёрен или скромные фигурки, вырезанные из дерева, а состоятельные эмиры и купцы вкладывали сверкающие золотые украшения, редчайшие самоцветы и дорогие специи.

Статуя принимала их по-своему: иногда бесследно исчезали дары, а порой, наоборот, на их месте появлялись необычные вещицы, словно богиня хотела поблагодарить паломника за искренность дав то, что имело бы ценность для просящего.

Впервые это произошло, когда мой свекор, отец Эргана, положил на ладонь богини изумительное колье, орнамент

которого напоминал мой прежний найрис. Украшение исчезло сразу же, но вместо него на золотой ладони появился тонкий золотистый локон волос. Потрясённый, он осторожно взял локон в руки и улыбнулся, словно сразу понял значение этого загадочного дара. После этого случая паломники ещё охотнее потянулись к статуе, надеясь, что и им улыбнётся милость Богини справедливости.

После этого случая поток паломников резко увеличился. Они приезжали не только из соседних эмиратов, но даже из самых дальних уголков Каракса, не жалея сил и времени на дальнее путешествие. Пустыня ожила звоном бубенчиков и перешёптываниями тех, кто нашел справедливость у золотой драконицы.

Когда позволяло время я с любопытством наблюдала за каждым новым пришедшим, отмечая, как нерешительно замирали люди, а после собравшись духом, быстро ступали к статуе с трепетом и осторожностью. Многие долго так и не решались коснуться её руки, боясь кары. Но стоило одному человеку получить от богини что-то взамен, как в глазах остальных вспыхивала надежда, и они с удвоенной верой спешили к ней.

Вскоре возле статуи стали появляться небольшие импровизированные лавки и палатки, где продавались амулеты, засушенные травы и прочие сувениры, ожидавшие приносящих удачу и благоволения богини. Меня это поначалу раздражало, казалось святотатством, но потом я понял, что такова природа караксцев: они суеверны и не прочь прихватить сувенир на память.

Я приказала выделить отдельную территорию для торговли и организовать всё так, чтобы это не мешало основному потоку паломников. А вскоре даже привыкла к тому, что небольшой базарчик у храма стал частью нашей жизни, пёстрым и шумным её дополнением.

Эти бесконечные потоки паломников заставили меня серьёзно пересмотреть планы строительства. Изначально проект святилища вокруг статуи был скромным, но вскоре стало очевидно, что нам необходим целый храмовый комплекс. Пусть приходящие найдут здесь кров, пищу, воду и уютное место для молитвы. Пусть это место станет центром притяжения и культурной жизни эмирата, а не просто местным Храмом.

Мы с архитекторами собрались над чертежами, раздвигая границы площади вокруг статуи на добрую сотню метров. Там появились колоннады и павильоны для отдыха, трапезная, просторные залы молитв и небольшое общежитие для служителей. Я наблюдала, как с каждым днём площадь наполнялась жизнью: мощные оборотни замешивали тот самый «композитный бетон» из песка и смолы, вспыхивали искры сварочных аппаратов, собирающих ажурные конструкции, возводились лёгкие и изящные арочные своды. Все эти инженерные чудеса смешивались в голове — электричество, водопровод, общественные душевые... Голова кружилась от миллиона «нужно», но сердце билось в ритме счастья и восторга от созидания.

Пока храмовый комплекс обретал величественные очертания, мы с Эрганом не забывали и о собственном доме. «Белая жемчужина» — так мы называли наш дворец.

Возводить дворец в пустыне — задача не из простых. Мне иногда казалось, что проще было бы перетащить сюда кусочек дворца отца, но нет — мы хотели создать своё, неповторимое. Вдохновением послужила классическая каракская архитектура, приправленная образами из земных архивов и сказочных замков. Проект оказался поистине грандиозным. Белоснежный мрамор с тончайшими золотыми прожилками украшал стены и полы, образуя узоры, напоминающие чешуйки дракона. Просторные внутренние дворы окружали изящные аркады с резьбой, а над дворцом устремлялись к небу величественные купола и изящные шпили.