Цветок яблони
Шрифт:
— А луна тут при чем?
— Бланка так сказала. А значит, так и есть.
Вир водил большим пальцем по ободу щита, чувствуя спину Бланки, прижимающуюся к его спине. Они ушли к самому лесу, на склон, под сень темных лохматых елей. Подальше от чужого внимания, ожидания, надежд, разговоров.
Не говорили о том, что будет. Просто сидели и дышали подкрадывающимся холодом осени, проводя краткие часы прежде, чем сделать последний шаг к неизвестному.
Ему было хорошо с ней. Удивительно спокойно. И... тепло?
— О чем ты думаешь?
— Что потребовалось столько времени, чтобы тебя догнать.
— Хм... Поверь, если бы мы пришли в Шаруд вместе, сейчас, то ничего бы не вышло.
— А о чем думаешь ты?
— О многом. Так... всякие глупости.
— Например?
— Например, о своих страхах. О том, что скоро я перестану видеть. Мой мир погрузится во мрак, исчезнет все это, если только у нас получится... Я боюсь этого. Но куда меньше, чем прежде, и сама себе удивляюсь.
— Конечно. Я же буду рядом, — серьезно отозвался Вир.
Он почувствовал её усмешку по тому, как дрогнули плечи и спина Бланки.
— А может, и вообще верну тебе зрение. Нарисую татуировку.
— Во мне нет дара таувина.
— Ну и ладно. Но она будет самой красивой из всех, что были у таувинов за все эпохи.
— Договорились, Релго.
— Ты меня всегда называешь этим именем.
— Оно красивое.
Он не стал возражать. Если ей нравится, то пусть. На его взгляд, имя, которое дала ему Нэ, куда проще.
— Ты сказала, что думаешь о многом. Не только о страхах.
— О любви.
— Вот как?
— Да. Она любила его. Очень сильно.
Вир повернул голову так, чтобы видеть профиль и собранные в высокую прическу волосы.
— О ком ты говоришь? Об Ариле?
— О Нэко. Она любила Тиона. До сих пор любит.
Вир осмыслил услышанное. Ему было непривычно думать, что Нэ вообще кого-то может любить... кроме своих пташек. Любить, как женщина любит мужчину. И представлять её молодой. Это с трудом приходило ему в голову. Молодая таувин, которая любила легендарного волшебника.
— Ты видела это в нитях?
— Да, — после недолгого колебания ответила Бланка. — Они были вместе какое-то время. До того как Тион встретил Арилу. В Нэко много обиды. Она злилась и печалилась. Но благодаря ему — выжила. Не участвовала в войне, ушла. И когда он попросил отдать некромантов, не смогла отказать. В память о том, что было. Как интересно все же сплетаются нити судеб...
Вир подумал примерно о том же.
А еще о том, что никогда не поднимет эту тему в разговорах с Нэ. Он не желал, как в прошлом, получить палкой по спине.
Глава 21. Фламинго.
Слово «фэнико» на старом соланском означает «краснокрыл», или «фламинго». Без изменений оно вошло в треттинский и савьятский диалекты. Но правда в том, что «фэнико» —
Лекция в Каренском университете
Звезд было великое множество. Бескрайнее поле, заросшее сорняками во владении нерадивого фермера. В горах яркие и близкие, они широкой полосой пересекали небосвод, и Гребень Арилы словно бы цеплялся за эту драгоценную корону своей вершиной.
Луна еще не появилась, пряталась за пиками. Было темно. Холодно. Так, что схватившаяся инеем с наступлением ночи трава хрустела под подошвами. Тэо подошел к Мильвио, в одиночестве стоящему у дома. Тот смотрел на звездное небо.
— Не устаю любоваться ими каждый раз, когда выпадает такая возможность, сиор. Хотя они и стали иными.
— Иными?
— Катаклизм перемешал их. Рисунок созвездий сильно изменился. Некоторые исчезли, другие появились. Небо нового мира, новой эпохи. В первое время к нему тяжело было привыкнуть.
— Хотел спросить. О зеркале.
Мильвио кивнул:
— Почему было не войти в Рионе и не выйти в башне? По простой причине. Я не смог бы пронести сквозь зеркало Фэнико.
— Ты ждал этой ночи тысячу лет. Что ты чувствуешь? Оттого что все сегодня завершится. Как — мы еще не знаем, но завершится...
Тот, кто когда-то был великим волшебником, задумался:
— Нет никакой радости. Эта ночь — не моя мечта. И никогда ею не была. Я ждал веками, надеялся, что этого не случится, несмотря на слова Тиона. Хотел, чтобы статуэтка Арилы вообще не была найдена, не попала в руки асторэ и история не запустилась заново. Но мой старый друг оказался прав. Это произошло. И... в какой-то степени тогда я ощутил облегчение. Что все будет так, как он предсказал. И я выполню обещанное ему, когда он уходил. Отблагодарю за подаренную жизнь. Исправлю наши общие ошибки. Сейчас же... Это можно назвать удовлетворением. Все закончится и... новая эпоха направится дальше.
Гвардейцы Шерон собрались на поле, ожидая ее. Нэко и Лавиани ушли еще до темноты, теперь наступал черед остальных.
Указывающая показалась на пороге неосвещенного фермерского дома. Капюшон, низко надвинутый на лицо, скрывал белые волосы.
— Нам пора, — сказал Мильвио. — Увидимся через пару часов.
— Она ведь убила тебя, — наконец-то решился Пружина заговорить о том, что уже много дней беспокоило его.
— Прости? — Треттинец недоуменно нахмурился.
— Лавьенда. Она тебя убила. Ты всегда говорил, что та проявила милосердие, пощадила. Лишь выжгла... Отпустила. Но я видел, что тогда произошло. Как волшебница сбросила тебя с башни. Лишив магии, лишив возможности спастись, она не пощадила, а лишила тебя жизни. То, что ты рассказал о Тионе, когда мы сажали дуб... Если бы он не поймал твою нить... ты был бы мёртв.