Цветы и воды

Мухлынин Андрей Александрович

«А вот и остальные», — сообщил я.

Некромант кашлянул и тихо спросил:

— Разве это не наши враги?

«Теперь нет. У нас перемирие».

— Ясно. Работаем на них.

«Мужик в шляпе объяснит, чей дух призывать. Быстро покончим с этим и заберём вознаграждение».

— Ладно, — Азамат тряхнул головой и поправил козырёк кепки. — Но знайте, что мне ваша затея не нравится. В случае чего буду валить всё на вас.

Как и следовало ожидать, аякаши явился в компании своей рыжеволосой не то подруги, не то слуги. Проклятье! Их всего двое, но их уже и так слишком много в моей жизни. Ни за что не догадаетесь,

чего мне больше всего хотелось в тот момент. Мне тогда хотелось, чтобы на месте этой парочки оказался обычный демон из Преисподней, которому можно надавать по щам. Хотя бы примерно понятно, чего от него можно ждать. А вот чего ждать от Окады, я понять не мог. Этим-то он и был опасен. Из-за этого мне приходилось действовать максимально осторожно, не позволяя себе ни на шаг отойти от плана.

Внешне план Окады был прост. Он всего лишь желал воскресить девушку, в которую был когда-то влюблён. Правда сделать это он предлагал своеобразным способом: сначала некромант должен призвать её призрак, застрявший на Обратной стороне две с половиной сотни лет назад, и поместить его в живую женщину. Мнения ни одной, ни другой никто не спрашивал. Затем вступаю я. Моя роль заключается в том, что мне выпало редкое «счастье» оказаться Проводником возлюбленной Окады. Поэтому он так упорно искал меня и даже пытался убить, чтобы отправить на Обратную сторону. Как только дух будет помещён в новое тело, я должен вывести женщину в материальный мир. Из всего этого, кстати, следовало, что оболочка на Обратной стороне не так важна, как её… назовём это «содержимым».

Мой план состоял в том, чтобы получить звёздный шар. Гораздо проще, не правда ли?

Азамат под руководством Окады начал готовиться к призыву призрака. Они что-то обсуждали и чертили, мне не хотелось вникать в тонкости некромантии. В синих предрассветных сумерках было как-то совсем неуютно. В первый раз на Обратной стороне я не чувствовал холода; теперь же казалось, будто цвета тут бледны не сами по себе, а из-за покрывшего всё инея. Вдобавок на небе появились тёмные, низкие и плотные тучи, начал накрапывать мелкий дождик. Я подошёл к светящейся клетке Печати и посмотрел на сидевшую в ней женщину. Она обхватила колени руками и смотрела в одну точку, временами передёргиваясь от пробиравшего её холода.

Сняв куртку, я поднял её перед собой и сказал:

— Меч.

— Что? — непонимающе спросила пленница, поднимая голову.

— Я о дыре в куртке. Это был меч. Меня пытались убить, — я протянул куртку ей. — Держи. Замёрзнешь.

— Тебе не всё равно?

— Есть немного. Тебя-то мы из тела вытряхнем, а вот простуду — вряд ли.

— Какой ты заботливый, прям слёзы наворачиваются, — проворчала она. Но куртку всё же накинула.

— Мы готовы, — крикнул мне Азамат. — Можем начинать.

«Приступайте», — ответил я.

— Когда я скажу, вам надо будет переместить принимающего внутрь сигила. После обмена должно будет пройти некоторое время, прежде чем… — он переглянулся с Окадой, — прежде чем она придёт в себя.

Азамат сделал это не специально, но его последние слова прозвучали как ирония.

Я недавно сказал, что жизнь — это перемены. Говоря «жизнь», я подразумевал вовсе не функционирование организма, а те процессы, которые происходят вокруг нас каждый день, каждую минуту, каждое мгновение. Всё меняется, из одного исходит другое. Каждое событие

имеет свою причину, и оно же становится причиной для другого. Мы не в силах остановить это.

Однако очень часто, когда дело касается чего-то принадлежащего или близкого нам, мы не хотим, чтобы оно менялось. Мы боимся потерять вещи, которыми по-настоящему дорожим.

Что-то белое закружилось перед моим лицом. Резким движением я поймал его и, перевернув руку, посмотрел, что это. На ладони лежал белый лепесток вишни, принесённый откуда-то ветром.

«А когда человек умирает, и опавший цветок касается земли, никто даже не вспомнит, на какой ветке он рос», — прозвучали у меня в голове слова безымянного шинигами.

«Пока ты был один, у тебя и души не было, — ответила на это Кария. — А теперь она хранится здесь. У меня, у твоих друзей…»

— Вот, значит, как? — пробормотал я. — Интересно. Чёртова Кари… Слушай, как тебя зовут?

— Меня? — моя пленница немного опешила от неожиданного вопроса. — Нинель.

— Необычное имя.

Улыбнувшись и подмигнув ей, я снял Печать.

В ту же секунду раздался ошарашенный вопль Окады. В отличие от Азамата он мог видеть меня, и то, что он видел, ему явно не нравилось.

— Что ты делаешь?! Не смей!

— Эй, Окада! Я тут кое-чего допёр, — я засунул правую руку в карман, одновременно прихватив большим пальцем рукоять кинжала, засунутого за ремень. — Я немного ошибался, когда считал, что об этой женщине никто не вспомнит. Да, она никому не была нужна — ни здесь, ни где-то ещё. Но, понимаешь, пока я нёс её сюда… нет, когда я впервые встретил её — тогда у неё появилась душа. И её душа — душа Нинель — принадлежит мне. А я очень не люблю, когда кто-то тянет лапы к моей собственности! Ни хрена ты не получишь, понял?

Аякаши пришёл в ярость. Стена злых духов у него за спиной заколыхалась подобно беспокойному чёрному морю. Морю кипящей смолы. Сотни щупалец, извиваясь и нещадно лупя по земле, вытянулись из него.

— Смертный… — прошипел он. — Как ты посмел обмануть меня?

Я вытащил из-за пояса кинжал и направил его на Окаду.

— Ну чё, смахнёмся ещё разок?

Он зло рассмеялся. Не успел никто и глазом моргнуть, как из спины Окады вырвались две толстенные цепи. Одна из них плотно обмотала и подняла в воздух Азамата, вторая протянулась дальше и подхватила ещё кого-то. Когда цепь вернулась обратно, в ней болтался оглушённый Олег. Этот идиот решил проследить за Азаматом, мы не заметили его, и он попался! Чёрт! Всё пошло не так, совсем не так! На такой поворот я не рассчитывал!

— У тебя сутки, чтобы решить, на чьей ты стороне, смертный, — заявил Окада. — Подумай получше и сделай правильный выбор.

— А что тут думать? — ответил я. — Ты не слышал? Не трожь мою собственность!

С этими словами я бросился на него, едва успевая избежать щупалец и осознавая, в общем-то, что не смогу его ранить. Мне надо было только немного отвлечь Окаду, так что я послал заклинание разрушения в самую гущу его духов. Чёрная масса всколыхнулась сильнее, чем обычно, часть её даже расплескалась, начав испаряться едва отделившись от своего хозяина. Воспользовавшись этим, я ударил его костяшками пальцев под ключицу, а затем рубанул ребром ладони ему чуть выше локтя. Левая рука Окады безвольно повисла. Пока он был ею, я обогнул его и несколько раз полоснул кинжалом.