Цветы и воды

Мухлынин Андрей Александрович

— Боги не настолько злые, насколько того хотят от них люди.

Её слова открыли мне правду. Не важно, хотел я в неё верить или нет — сути это не меняло. Мой мир был разрушен одной бессмысленной прихотью, а сердце снова увяло.

Закат окрасил небо алым, когда я вернулся в храм. Всё стало мне противно, каждая минута, проведённая здесь, доставляла только боль и страдания. Завидев вышедшего мне навстречу деда, я прокричал, чувствуя, как сжимаются в ярости кулаки:

— Как ты мог?!

— Глупец! — резко ответил он. — Я не вечен. Кто останется здесь после меня, если ты уйдёшь? Не

думаешь о себе, подумай о своей семье!

— Ясно, — из моей груди вырвался нервный, прерывистый смех. — Жертва во имя процветания. Но почему этой жертвой должен быть именно я? Почему не брат, который во всём всегда был лучше? Почему я должен думать об их счастье, а не они о моём?

— Тебе пора повзрослеть.

— Такой ценой?! — переполнившая меня ненависть вырвалась на свободу. Мощная сила подхватила старика и отбросила назад, проломив стены хондена — обители бога — и открыв взору ветхий каменный колодец.

Дед не шевелился. Когда я подошёл к нему, он уже не дышал.

— Остановись, — властно произнёс кто-то за моей спиной.

Обернувшись, я увидел высокого пожилого человека, опирающегося на длинный деревянный посох.

— Остановись, — повторил он. — Месть не принесёт тебе покоя.

— А с чего ты взял, — пробормотал я, — что мне нужна именно месть?

Ударная волна, сорвавшаяся с моих пальцев, понеслась вперёд, вырывая комья земли. Однако ками продолжал стоять, опираясь на свой посох, будто это даже не задело его.

— Думаешь, и меня сможешь так убить? Ты лишь навлечёшь на себя проклятье.

— Пусть так. Раз нет иного пути, я согласен и на это.

Ками оказался силён, как и полагалось богу. Простыми атаками в упор причинить ему вред было невозможно. Однако за века, проведённые здесь, он не мог не срастись со своим колодцем. Если колодец будет сломан, появится возможность одолеть его.

Следующий мой удар был направлен туда. Кладка с лёгкостью треснула, и камни колодца осыпались внутрь. Ками дрогнул, но устоял — только сильнее схватился за посох. Тогда я принялся разрушать всё, что попадалось на глаза.

— Прекрати! — крикнул наконец он, ударяя посохом по земле. Раздался гул, всё вокруг заходило ходуном так, что стоять на ногах было почти невозможно.

Поняв, что другого шанса не будет, я собрал всю боль и ненависть, накопившиеся во мне, и выплеснул их в ками. Длинная стальная цепь, вдруг вырвавшаяся из моей спины, схватила его и, плотно обмотав, подняла в воздух.

— Ты будешь подчиняться мне. Все будут подчиняться. Вечно! — злобно прошипел я.

Ками закрыл глаза и выдохнул:

— Будь по-твоему.

Когда сознание вернулось ко мне, уже совсем стемнело. В темноте развалины святилища выглядели зловеще. В стороне лежало тело моего деда, но ками нигде не было. Несколько странных духов, похожих на чёрные покрывала, подвешенные в воздухе, слонялись вокруг. Поднявшись, я пошёл прочь — они, как верные псы, потянулись следом.

За храмовыми воротами меня встретила Кумико.

— Ну, теперь у меня достаточно времени, чтобы придумать, как вернуть Юки? — спросил я, проходя мимо.

— Дитя… — в ужасе прошептала она. — Что ты наделал?!

— Кумико. Ты тоже будешь

служить мне. Когда у тебя будет достаточно хвостов, я приду и заставлю тебя служить мне. Запомни эти слова. Запомни меня. Потому что я…

Воздух со свистом ворвался в мои лёгкие. Сначала все звуки казались дикой, отвратительной какофонией, но стоило немного сосредоточиться, как они начали разделяться. Среди них выделялся чей-то голос. Зацепившись за него, я потянулся к источнику, как к маяку, указывающему путь в темноте. Открыв наконец глаза, я увидел, что вокруг творится что-то чудовищное. Потоки воды с огромной скоростью и оглушающим грохотом проносились мимо, создавая гигантскую воронку, не дающую прорваться полчищам мононоке, наступающим со всех сторон.

— Я чё, должна таскать твоё барахло? — процедила склонившаяся надо мной Нинель, грозно сдвинув брови.

— Мне пришлось побывать в воспоминаниях злобной твари, — простонал я. — Имей сострадание.

— Не знаю такого слова. И кончай ныть, Витя, — она сделала ещё более грозное лицо. — Или я из тебя душу вытряхну.

Я кое-как встал на ноги, чувствуя, что вот-вот могу снова свалиться.

— Никогда больше не называй меня так. Проклятье! Как я оказался на Обратной стороне?

— Поторопись, девочка! — крикнула стоявшая поодаль Кумико. Она держала руки разведёнными в стороны, и, судя по всему, это стоило ей немалых усилий. — Я не смогу долго сдерживать его!

— Кстати, спасибо, что подсунул этот чёртов шар, — возмущённо сказала Нинель. — Когда выберемся отсюда, напомни врезать тебе.

— Ничего не слышу! — я показал на уши. — Вода заглушает!

Она разразилась таким длинным ругательством, что мне хватило времени достать мобильник, набрать сообщение и подойти к Кумико.

— Нужно, чтобы ты сделала коридор! Прямо к нему! — прокричал я. — Пожалуйста.

Оборотень вопросительно посмотрела на Нинель. Та кивнула.

— Ладно, начинаем, — рукоять призванного меча легла в ладонь, оставляя в амулете совсем немного волшебства. Как только Кумико открыла путь, я рванул вперёд, и, используя способность меча к ускорению, вихрем пролетел мимо аякаши.

— Тесла! Ты?.. Высвободился? — удивился он.

— Обсудим позже, — я показал пальцем ему на грудь. — Сейчас у тебя есть проблемы поважнее.

Аякаши опустил взгляд и попятился, обнаружив у себя на груди кровоточащий порез.

— Ну, теперь повеселимся! — я поднял телефон так, чтобы он видел, что написано на экране, и нажал кнопку «Отправить». — Мне известно твоё имя, Тэцуо Нагаи.

Глава 23

Кажется, это расстроило аякаши. Он просто спятил. Если раньше его атаки были скорее хаотическими, то теперь он уже не пытался запугать или покалечить меня. Он просто хотел видеть меня мёртвым. Броски мононоке вдруг стали чёткими и последовательными, они больше не нападали всем скопом, а старались измотать, нападая с разных сторон. Едва я отбивался от одного, на меня сразу же набрасывался следующий. Мне просто не хватало скорости, чтобы переключаться между ними, и очень скоро я начал пропускать удары.