Цветы на пепелище (сборник)
Шрифт:
Подходил к концу последний год моей учебы; я готовился к выпускным экзаменам, к различным контрольным работам, поэтому все мои письма так и остались неоконченными. Потом я решил найти другой способ рассказать все от «а» до «я» отцу, надеясь, что от этого мне станет легче. Но и это откладывалось со дня на день, с года на год...
А потом произошли другие события, другие неприятности. И еще нередко я совершал поступки, за которые мне приходилось краснеть. Но здесь не стоит об этом рассказывать. Скажу только о своем рассказе, который я собирался отправить в городскую газету. Я написал его четкими и красивыми буквами, черными
— Говорят, что ты чем-то занимаешься...
Я испугался.
— Опять кто-нибудь оговорил меня, учитель, — стал я защищаться, хотя еще не понимал, о чем идет речь.
— Подожди, — остановил он меня, — не беги, как ослик перед ослицей. Я еще не закончил. Просто мне сказали, что ты стал заниматься литературной деятельностью.
237
Даже что-то написал. Скажем, стихи или рассказ...
И я признался в этом, впервые с тех пор, как начал сочинять. Признался только перед ним.
— Да, у меня есть тетрадка.
— Вот эта? — показал он мне ее. — Твоя?
— Моя, — ответил я.
Рассказ он похвалил: хорошо, мол, написан, тепло, искренне. Потом спросил, на самом ли деле все это произошло со мной и если да, то когда и где?
— Нет, учитель, — солгал я, — я все это выдумал.
— Странно, — удивился он. — Похоже, что ты сам это пережил. Такое нельзя придумать.
Затем он стал меня расспрашивать о доме, о тебе, отец, о нашей жизни, дал мне несколько советов и даже книгу ¦О том как я учился писать» Максима Горького.
Книгу я прочитал не переводя дыхания, в тот же день. Некоторые ребята, увидев меня за чтением, поинтересова^ лись, какой предмет я изучаю, а когда узнали, что эта книга не имеет никакого отношения к нашим экзаменам, решили, что я сошел с ума.
Но мне это было все равно.
И вот остались позади выпускные экзамены, все прошло, отец. Три года промелькнули, как сон, а ведь за это время произошло столько, что не опишешь и в десяти книгах. Однако все эти и большие и малые события будто унесло водой. Ничего не осталось. Да, время течет.
Когда нам вручали дипломы, старик директор произнес длинную речь. «Мы часто ссорились, — говорил он, и слезы текли по его щекам, — но это были ссоры близких, родных людей, и если мы вас ругали, то для вашей же пользы. А теперь вам самим предстоит стать учителями. Скоро вы сами узнаете, что это значит: учить и воспитывать кого-то...»
Наш добрый директор сказал правду. Только в этот последний день я понял, что в интернате все мы были как одна семья, родными и близкими друг другу людьми, ка¬
238
кие бы недоразумения ни возникали между нами, какие бы мысли ни бродили в наших головах. Однако, когда он упомянул о будущей нашей работе, мне стало страшно: смогу ли я учить и воспитывать кого-то, если я и сам еще не понял, что я из себя представляю, если мой ум все еще витает в облаках? Каким учителем я буду в свои неполные семнадцать? Пока что это никак не укладывалось в моей голове.
И тем не менее...
Поднявшись на верхнюю ступеньку лестницы, чтобы получить документ, удостоверяющий, что я окончил
— Вот видишь, — сказал он. — Оказывается, и юные могут добиться многого, когда захотят. Поздравляю тебя, сынок, будь счастлив!
В тот день, отец, в тот последний день я даже пожалел об интернате, о трех годах, проведенных в нем, о товарищах... Ах, если бы отложить наш отъезд хотя бы на несколько дней, всего на несколько... Но все осталось позади, словно обрубленное ножом.
И тут у меня в душе вдруг возникло радостное чувство, как будто не изведанное доселе счастье раскрывало свои крылья мне навстречу и заставляло спешить домой, к вам.
Я возвращался в свое детство.
СОДЕРЖАНИЕ
цветы
НА
пепелище
М О С К В А (( ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА >)
1979
ЩЮгосл) П 44
_ 70803—083 _ _
П М101(03)79 383 78
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Повести, которые вошли в эту книгу, написал известный югославский современный писатель Видое Подгорец. Его творчество хорошо известно не только македонским детям, на языке которых он пишет свои повести, рассказы и стихи. Произведения Видое Подгореца читают и любят дети Советского Союза, Венгрии, ГДР, Чехословакии, Польши и многих других стран, где многократно переводились и массовыми тиражами издавались отдельные произведения писателя. Подгорец — бывший школьный учитель, и, посвятив свое твррчество детям, стремится своими произведениями воспитать в них честность, трудолюбие, упорство в достижении поставленной цели, любовь к своему краю, к простым людям труда.
Предложенные в этой книге читателю две повести В. Подгореца объединены общим названием — «Цветы на пепелище». Название это не случайное. По мысли автора, цветы на пепелище — дети Югославии, прошедшие через самые тяжелые испытания в годы войны, а потом в трудных условиях послевоенной разрухи стремящиеся всеми силами получить образование, чтобы помочь своей стране, своему народу.
3
Первая повесть В. Подгореца — «Белый цыганенок», — открывающая эту книгу, уже издавалась на русском языке, и, наверное, многие ребята ее читали. Это поэтический рассказ о мальчике Таруно, о его друзьях из цыганского табора, о прекрасной природе Македонии.
Во второй повести — «Первое письмо» — писатель рассказывает о жизни сельских ребят в городской школе-интернате в первые послевоённые годы. На пути их много тяжелого. И тоска по оставленным где-то далеко родным, и первое столкновение со всякого рода трудностями в чужом, неуютном городе. Но и тут они находят помощь и поддержку, знакомятся с сердечными, добрыми людьми — директором школы и классным руководителем, которые делают все от них зависящее, чтобы помочь ребятам в достижении их жизненной цели.