Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй

Автор неизвестен

– Хорошо ли получится, господа, если гостя выйдут встречать зардевшиеся от вина хозяева? – спрашивал цензор.

– Ничего, в холодную погоду чарочка не помешает, – успокоил Симэнь.

Сун Пань, надобно сказать, заранее отправил на корабль посыльного с приглашением Цаю. К обеду посыльный воротился.

– Приглашение передал, – доложил он. – Его сиятельство играют в шашки со смотрителем гончарен его сиятельством Хуаном. Скоро прибудут.

Цензор предложил было пойти встретить высокого гостя, но за столом продолжалась игра и вздымались кубки.

– Спойте «Весеннюю песнь», – заказал певцам начальник ведомства Ань.

Вышел актер в костюме наперсницы героини, Хуннян и запел [4]:

…..

Чтобы

развеять страх и побороть смущенье, И вас благодарить, – готовим угощенье.

…..

Столы накрыли и зарезали баранов.

…..

Вот кушаний шеренги, золотых, румяных!..

…..

У нас не будет пировать ни родич, ни чужой – Вас пригласили одного на свадьбу с госпожой.

…..

Студент ликует молодой, мой ненаглядный брат, Он повелениям госпожи отдаться будет рад?

…..

На мотив «Пяти жертвоприношений»:

Что ты бродишь, уставясь на тень? Голодранец, сюцай-грамотей, Горе-деятель недопеченный! Из башки-черепушки ученой Лучше вытряси дурость-труху! А затем, словно ловишь блоху, Быстро-быстро мельчайшим движеньем Непоспешным займись умащеньем, Притираньем, как щеголь заправский. Это труд, ты поверь, не напрасный. Ты – модник, глянцево смазливый, И от тебя рябит в глазах, Кисляк, заносчиво кичливый, Аж зубы разъедает в прах. Уж видно Небо породило Такого рыцаря-юнца, Уж видно Небо породило Такого чудо-гордеца.

На мотив «Нефритовая иволга-красотка»:

Рассветет от любви час полночный! Госпожа вам верна, ваш союз будет прочный. Будьте, сударь, любезней, нежнее, Словно птицы резвитесь под лампою с нею. Прогоните вы чопорность прочь! И усладам шальным предавайтесь всю ночь. Рассудите же, кто из двоих Был нечестным, неискренним в чувствах своих.

Студент Чжан:

Благодарю, Хуннян, благоуханная! Чем заслужил? Ты столь добра со мной! Предмет святой любви, моя желанная Отныне будет мне женой.

…..

Хуннян

(на мотив «Пробуждается Се Сань»):

Там в зале яств роскошных Струится аромат. От ветра за окошком Пионы шелестят. Застывшая помада Опавших лепестков, Одела

балюстраду В сияющий покров.

…..

Подлунный полог дивный Мной подготовлен в срок. Здесь ширма из павлинов Смягчает ветерок.

…..

Вот флейты и свирели, Венчальный гимн пропет Под цитры нежной трели И дроби кастаньет.

Студент:

Преодолела тьму преград, Мне подарила в счастье веру. Я расплачусь с тобой сто крат, Как только сделаю карьеру. Я на Ткачиху с Волопасом [5] Бессонной ночью из окна Глядел с мечтою ненапрасной – Вот-вот исполнится она! Я буду окружен цветами – Прислужницами при луне, И яшмою, и жемчугами – Я счастье заслужил вполне. Задую тусклую свечу И свитков желтизну скручу!

…..

Заключительные арии:

Хуннян:

Вы покорили грацией! Вас ждет Инъин в вечерний час.

Студент:

Что говорить и клясться ей! Я лучше выполню приказ.

…..

Хуннян:

Чтоб мне не волноваться! Не бегать снова кликать вас.

…..

Тут неожиданно объявили:

– Их сиятельства господа Цай и Хуан пожаловали.

Цензор Сун тотчас же убрал шашки. Поправив одежды, все вышли им навстречу.

На Цае Девятом был светлый халат и золотой пояс. Его сопровождала многочисленная свита. Цай распорядился вручить Симэнь Цину визитную карточку, на которой значилось: «От Цай Сю с поклоном». Вошли в залу.

– Позвольте вам представить, – обратился к Цаю начальник ведомства Ань.

– Господин, рад с вами познакомиться! – сложив руки на груди, говорил Цай.

– Буду счастлив нанести вам визит, – отвечал Симэнь.

После взаимных приветствий сняли верхние одежды и сели. Подали чай. Начался обмен любезностями. Симэнь кликнул певцов, и Цай Сю занял почетное кресло, остальные же расселись на места хозяев.

Повара подносили все новые кушанья. Актеры вручили гостю перечень исполняемых вещей. Цай Сю выбрал драму «Двое верных» [6]. Пока актеры сыграли две сцены, слуги не раз обносили гостей вином. Потом цензор Сун велел исполнителям ролей героя и героини наполнить пирующим кубки. Певцы тем временем запели на мотив «Вешние воды»:

Выезжает из стольного града на пегом коне …

– А я, углубляясь в суть дела, мог бы несколько уточнить, – засмеялся Цай Сю. – Как сказано, «императорский цензор на темно-пегом коне, а три господина подобны почтенному Лю, по-прежнему в рыжих усах» [7].

– Да, господа, – вставил Ань, – нынче не тот день, когда «цзянчжоуский конюший слезами своими темный халат окропил» [8].

Пирующие рассмеялись.