Цветы в зеркале
Шрифт:
Затем он познакомил Инь Юаня с До Цзю гуном и Линь Чжи-яном, и все вместе отправились в дом старика. Они увидели сплетенные из хвороста ворота; внутри оказалась маленькая хижина; тростник на крыше полуистлел. От всего веяло нищетой и запустением.
Войдя в хижину, все четверо снова обменялись поклонами и приветствиями. Так как в помещении не было ни стола, ни стульев, то все уселись на циновки, и Инь Юань начал свой рассказ. Оказалось, что и он был оклеветан и обвинен в участии в том же заговоре, что и Тан Ао.
– Спасаясь от преследований, я бежал за море, – рассказывал старик, – добрался сюда; видя, что рыбаки здесь легко добывают себе пропитание, я тогда думал было заняться
Рассказав ему в свою очередь о причине своего пребывания за морем, Тан Ао спросил:
– Здорова ли ваша почтенная супруга? А ваши сын и дочь – я их столько лет не видел, – наверное они уже совсем взрослые? Мне бы очень хотелось повидать их с вашего разрешения.
Тяжело вздохнув, Инь Юань ответил:
– Жена моя давно умерла. Сыну моему, Инь Юю, сейчас двенадцать лет; дочери Хун-юй – тринадцать. Раз вам хочется их повидать, я позову их, ведь господа До и Линь ваши родственники, значит, и нам они не чужие, – и он громко позвал: – Дочка Хун-юй и ты, Инь Юй, идите сюда, поздоровайтесь с моим учеником и другом.
Брат и сестра тотчас же откликнулись и немедленно вошли в комнату. Все встали. Инь Юань представил своих детей гостям. Перед Тан Ао стояли красивый, изящный, хорошо воспитанный мальчик и совершенно очаровательная девушка. Хотя одеты они были очень бедно, но манеры у них были изысканные. Поздоровавшись с гостями, Хун-юй и Инь Юй вышли, а гости снова уселись.
– Когда я в последний раз видел ваших детей, учитель, они были еще совсем маленькими, а сейчас почти уже взрослые, и наружность их предвещает, что вас ждет немалое счастье в будущем, – сказал Тан Ао.
– Мне уже шестьдесят лет, – ответил Инь Юань, – и если я теперь стал рыбаком на чужбине, то о каком там будущем счастье может еще идти речь! Еще хорошо, что дети мои очень любят читать, в этом я нахожу себе некоторое утешение.
– Почему бы вам, учитель, не переехать куда-нибудь? Ведь мир велик. Есть такие страны, как царство Благородных или, скажем, страна Великих, где превосходные нравы, где знают этикет и чувства справедливости и долга. Почему вам надо жить именно здесь? – спросил Тан Ао.
Инь Юань вздохнул:
– Да разве я нарочно выбрал это ужасное место! Я долго думал, прикидывал и так и этак; но ведь в другом месте я не смог бы заработать на жизнь; так что же мне оставалось делать? Сегодня я так удачно встретил вас, вы меня очень подбодрили своим сочувствием. Если бы сейчас, когда я стал старым, мне нашли бы хорошее место, избавили от этих мучительных условий жизни, от голода и холода, так разве я оставался бы и дальше рыбаком! К сожалению, вы сами теперь гость в чужих краях, так что говорить об этом сейчас не имеет смысла – разве только так, чтобы вы все это имели в виду в будущем. Когда-нибудь, в дни вашего возвращения на родину, если путь ваш будет проходить через это место, я надеюсь, вы навестите нас. Если к тому времени я уже умру, вспомните о тех чувствах, что связывали нас с вами, возьмите с собой моих детей, доставьте их на родину, не дайте им скитаться на чужбине. Это будет огромным благодеянием с вашей стороны.
Выслушав Инь Юаня, Тан Ао долго думал, и вдруг он вспомнил об истории с учителем в семье Лянь.
– Есть место, где вы сможете найти приют, – сказал он Инь Юаню, – если
– А это далеко отсюда? Как это место называется? – спросил Инь Юань.
Рассказав ему историю семьи Лянь, Тан Ао добавил:
– Сейчас госпожа Лянь больше всего на свете хочет, чтобы ее дети учились, но, так как у нее нет средств, чтобы пригласить учителя, дело это все откладывается. В ее доме есть три пустые комнаты. Пожалуй, лучше всего будет, если я напишу ей письмо, вы там поселитесь, возьмете себе еще несколько учеников, дочь ваша сможет подработать шитьем, – я уверен, что на пропитание вам хватит. Боюсь только, что вы в чем-нибудь другом нуждаетесь, – так я предоставлю вам сто монет, чтобы вы их взяли с собой на случай каких-нибудь непредвиденных обстоятельств. Если же я когда-нибудь буду возвращаться на родину, то, конечно, приеду к вам в деревню Нарциссов, и тогда мы все снова увидимся и все вместе вернемся домой.
– Значит, я из рыбака да стану вдруг учителем! – радостно воскликнул Инь Юань. – Не только избавлюсь от нищеты, но и дети мои смогут целиком отдаться учебе, да потом и на родину легче будет вернуться. – Растроганный, он принялся благодарить Тан Ао.
– Я сейчас подумал о том, как ради своей матери Лянь Цзинь-фэн не побоялась нырять в море, – сказал Тан Ао. – Таких почтительных дочерей и в древности было мало. В ней сочетаются прекрасная внешность и хорошая душа, а стоит ей взмахнуть кистью, и стихи готовы; вот уж можно сказать, что в ней одной соединились талант, добродетель и красота! Раньше я думал было женить на ней своего сына, но сейчас вижу, что она и ее брат подходят вашим детям не только по возрасту и внешности, но и по происхождению; из них получатся две прекрасные пары. Я хотел бы взять на себя роль свата и успешно завершить это доброе дело. А вы, учитель, как на это смотрите?
– Если иметь снохой и зятем такую почтительную дочь и такого прекрасного сына, так о чем же еще говорить! – воскликнул Инь Юань. – Но разве я могу спокойно допустить, чтобы ради моего сына вы отказались от такой хорошей снохи!
– Ну, со свадьбой моего щенка [245] можно еще подождать, – ответил Тан Ао. – И потом, кроме этой девушки, есть еще одна почтительная дочь, которая может составить ему подходящую пару. Я надеюсь, что вы мне поможете в этом. – И он рассказал Инь Юаню, как он повстречал в Восточных горах Ло Хун-цюй, убивавшую тигров, чтобы отомстить за смерть матери.
245
Мой щенок – уничижительно о собственном сыне. По правилам китайской вежливости обо всем, относящемся к первому лицу, было принято говорить уничижительно: моя глупая жена, мое скромное угощение, моя жалкая хижина; и наоборот, обо всем, относящемся ко второму лицу, говорилось с почтением: ваша уважаемая страна, ваша добродетельная супруга и т. д.
– Раз Восточные горы в пределах царства Благородных, то, после того как я поселюсь в семействе Лянь, обязательно побываю там и устрою этот брак, – сказал Инь Юань. – К тому же мы с братом Бинь-ваном когда-то служили вместе при дворе, были очень близки, и дело это с первого слова выйдет! Вы можете быть совершенно спокойны!
– Я буду бесконечно вам благодарен, учитель, если вы согласитесь взять на себя роль свата, – воскликнул Тан Ао. – Ну, а сейчас, поскольку мы обо всем договорились, я вернусь на джонку и напишу письмо, чтобы вы могли скорее отправиться в путь; а то, если госпожа Лянь пригласит какого-нибудь другого учителя, будет очень неловко.