Цветы всегда молчат

Белая Яся

– Цветы всегда хотят пить, если преодолевают Увядание…

– О чем вы? – удивленно спросила она, возвращая стакан.

Он улыбнулся, теперь уже устало, и мягко проговорил:

– Я вам обязательно расскажу, мисс Бернар, ведь у нас еще столько времени впереди…

…А разгоравшийся за окном день обещал быть не по-зимнему теплым…

Эпилог

Графство Сассекс, город Рай, приют Святой Катерины, 1878 год

Саймон

Брандуэн стоял посреди припорошенного снегом пустующего сейчас дворика и думал о том, что же с ним случилось. Однажды, очнувшись в каком-то грязном подвале, полунагой, он ощутил то, чего никак не должен был ощущать в такой ситуации, – внезапное, страстное желание… делать добро. Он не помнил ничего о том, что приключилось с ним до того, как это желание в нем проснулось. В памяти всплыла лишь прогулка с кузиной Джози… и все. Словно кто-то вытянул из него все дурное, что в нем водилось.

Он кое-как тогда добрался домой, спешно привел себя в порядок и сразу вызвал поверенного, и едва тот заговорил о наследстве – махнул рукой:

– Не для того я вас позвал, дорогой мой Шемпли.

Крючкотвор, привыкший исключительно к крикам и недовольству со стороны молодого виконта, а теперь – графа, испуганно заморгал и закашлялся.

– Вы здоровы, милорд? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Вполне! – ошарашил его Саймон и, подбежав, приобнял за плечи и встряхнул. – И я желаю заняться благотворительностью! Прошу вас, составьте мне реестр всех детских приютов и попечительских заведений!

Скомкав одежду на груди, в области сердца, судорожно хватая воздух, юрист осел на пол. Пришлось прыснуть на него водой и налить бренди, чтобы тот хоть как-то вернулся в реальность.

Вспоминая об этом, Саймон улыбался, и эта улыбка удивительно шла ему, озаряя теплым светом приятное, чуть полноватое лицо. Приют Святой Катерины был его фаворитом. По многим причинам, и главное потому, что находился здесь, в Раю…

Даже за те пару месяцев, что он опекал здешних сирот, эта обитель сильно изменилась. Конечно, работы предстояло еще много…

Он хотел уж было погрузиться в размышления и подсчеты, но тут его кто-то схватил за край пальто и начал отчаянно теребить…

– Сэр! Сэр! Вы должны мне помочь! – Его спокойствие нарушила девчушка лет пяти, хорошенькая, как рождественский ангелочек.

Саймон присел, чтобы их глаза оказались на одном уровне, и, обняв девочку за талию, сказал:

– Ну, конечно же, помогу. Разве я могу отказать такой милой маленькой леди! Что нужно сделать?

– Найти мою маму! Она потерялась!

Саймона кольнуло в сердце: должно быть, малышка – новенькая. Мать ее, наверное, умерла или с ней что-то случилось, а родня сбагрила малютку куда подальше!

– Хорошо, – сказал он немного грустно, – я попытаюсь сделать все, что в моих силах…

– Нет! –

замотала головой девочка, и ее золотистые пружинистые локоны смешно запрыгали. – Вы должны обязательно найти ее… И тогда… тогда…

– Тогда что? – полюбопытствовал Саймон.

– А тогда я буду называть вас папой!

– Чудесная перспектива! – улыбнулся он. – О такой дочурке можно только мечтать! Но как же я найду твою маму, если я ее никогда не видел?

Девочка сунула руку за ворот своего пальтишка и вытащила кулон. Открыв его, она протянул украшение Саймону:

– Вот!

– О да, твоя мама – настоящая красавица!

– Венди, ну что за несносная девчонка! Почему я все время должна тебя искать?!

Саймон тут же поспешно вскочил и вежливо раскланялся. Впервые в жизни ему по необъяснимой причине стало трудно дышать…

…В жизни она была куда красивее, чем на портрете. Лет двадцати пяти, высокая, стройная. Темные волосы забраны в строгую прическу, спрятанную под изящную шляпку. Простой дорожный костюм. А в синих глазах светятся ум и смелость.

– Мамочка, ты только не ругайся! – Венди вышла вперед и стала между ними. Обернувшись к Саймону, она пролепетала: – А это, как вы уже, наверное, поняли, моя мама. Ее зовут Ивонн Дайк, и она у меня действительно настоящая красавица. Мама, – теперь малышка, взяв его за руку, подвела к молодой женщине, – а это Саймон Брандуэн, здешний попечитель, и еще, как сказала госпожа директор, он – граф. Но главное, – девочка перешла на какой-то ликующий шепот, – он согласился быть моим папой! – И уже громко, радостно, приплясывая: – Папочка, ты ведь поиграешь со мной?

– Вы не должны! – заливаясь краской, возразила миссис Дайк. – Мы не имеем права вас так утруждать. И простите мою дочь за ее эксцентричные выходки!

Малышка насупилась, в ее огромных синих глазах задрожали слезы.

– Ну что вы, – вежливо произнес Саймон, чувствуя, как заходится сердце от детских слез, – мне совсем нетрудно, и Венди просто очаровательна. Она так похожа на вас…

Миссис Дайк снова смутилась, становясь еще краше, и любезно согласилась.

– Только недолго, – заметила она, – нам еще далеко ехать… – и, отойдя, присела на скамью.

А Саймон наклонился к Венди, вытер заплаканные глазки и спросил:

– Ну, маленькая мисс, во что бы вы хотели сыграть?

– В «Садовника»…

– О, я не знаю такой игры…

– Это очень просто! Я научу! Только нам нужен третий! – приложив пальчик к губам, она вопросительно уставилась на мать. Той оставалось лишь смущенно улыбнуться и развести руками…

А Венди достала из кармана маленький колокольчик и позвонила в него. Двор наполнил чистый серебряный звук, очень подходивший к серебристому оттенку этого зимнего дня…