Цып, цып, цып, хвостатенький!
Шрифт:
– А почему вы решили, что они ругаются? – переспросила любопытная Сакуниха. – Может, они по-свойски разговаривали.
– И огнем при этом полыхали? – насмешливо улыбнулся Котька. – После их разговора такая полянка выжженная осталась – хоть в пляс пускайся. Ровно, чисто, травы-кустов совсем нет.
– Не мешай, старая, – недовольно проворчал дед Ковыль. – Рассказывай, Котька, что дальше было.
– Ну мы решили к ним близко не подходить...
– Знамо дело, – прогудел староста. – Чего к сердитым агрессорам соваться?
– Посоветовались мы с Ванычем и свернули к пещере. Глянуть, что там да как, пока драконам не до нас. Мы ведь подумали, что они с драконихой ругаются!
– И не побоялись же в лесу оставаться! – покачал головой кривой Евул. – А если бы драконы вас учуяли? К рассерженной бабе под горячую руку соваться – гиблое дело! Она ж и насмерть зашибить может... от большой любви.
– А что сразу "к бабе"? Что "к бабе"? – тут же взвилась Фелькина мать. – Дракон, небось, страшнее будет! Он токует сейчас, за свою девоньку в порошок сотрет, да еще и сверху попляшет для надежности.
– Да где там "страшнее"? – возмутился Евул. – Пьяница он безобидный. И что она только в нем нашла? Вы же видите, сколько раз к нам прилетал – даже избы ни одной толком не спалил, лишь грозился. Рази ж у мужика такой норов должен быть?
– Зато ты у нас с норовом! – не выдержала Сакуниха. – Кто давече от жены в погребе прятался? Я, что ли?
– Да не прятался я! Картошку там перебирал. А ты чего в чужие погреба заглядываешь? Что за привычка?!
– Будете ругаться, не стану рассказывать, – вдруг спокойно, даже тихо, сказал Котька.
На спорщиков будто ушат холодной воды вылили – сразу умолкли.
– Говори, Котька, – подбодрил внука дед Ковыль. – Не будет никто ругаться. А кто ослушается – посохом от меня схлопопчет.
Сакуниха сердито засопела в ответ, но промолчала – уж очень хотелось про третьего дракона узнать. Тем более, с собственного зятя толку было мало – сидел он какой-то пришибленный, не говорил ничего. Только в небо мечтательно смотрел.
– Значится, подходим мы к пещере, не очень-то и хоронясь. Шум сверху доносится такой, что драконы явно ничего не учуют. Хорошо, мы сразу на открытое место не выскакивали, у кактусов задержались. Учитель хотел посмотреть, они разные там растут или одного цвета?
– А зачем тебе разного цвета? – обернулась к Ванычу Сакуниха. – В палисадник мой, что ли, надумал подсадить? Так и не надейся, кактусов там не будет! Не хватало мне еще колючек в собственном дворе...
– При чем тут палисадник? – деланно возмутился учитель. – У разных видов кактусов должен быть разный вкус. Понимать надо!
– Ну и что с того вкуса? Грызть их тебе никто не даст, хватит нашей деревне одного пропойцы!
– Ну уж, бабушка, вы совсем заговариваться начали! – всерьез рассердился Сопат Ваныч. – Что я, дракон, что ли, кактусы грызть?
– Хватит лаяться! Дома
– Да что там рассказывать? Попались мы как дети! Дракониха нас у пещеры застукала.
– И-и-их! – испуганно всплеснула руками молодая Ковылиха. – Ты хоть цел, сынок?
– Цел я, цел! – успокоил ее Котька. – Дракониха нас признала. Рыкнула, чтобы убирались от ее дома, но слабенько. Она все прислушивалась к тому, что наверху происходит. Видно было, что беспокоится.
– Так с кем же ее суженый ссорился-то? – недоуменно спросила старостиха.
– Вот и мы о том же подумали! Ведь слышно было, что драконы спорят – и рычат, и огнем полыхают. Причем, на два голоса рычали. А дракониха – здесь, рядом с нами. Потому мы от пещеры, конечно, ушли, но в ту сторону поглядывали. Интересно ведь было, чем дело закончится!
– Я тебе покажу «интересно»! – беззлобно проворчала мать Котьки. – Тоже мне интерес – к разъяренным драконам в пасть соваться!
– Да мы не совались! Наоборот, отошли подальше, в кустах схоронились. Только место выбрали такое, чтобы вершина просматривалась.
– И что увидели? – не утерпел Ковыль.
– То и увидели! Сразу сполохи были, даже пара деревьев загорелась. А потом рев на весь лес! Да такой, что деревья пригнулись! Смотрим, в небо дракон взмыл. Только не наш. Наш зелененький, хорошенький. А этот какой-то с желтизной, будто листья жухлые. И хвост тощий – не такой, как у нашего. Сам ящер беспокойный какой-то, задом так и виляет, по небу кренделя выписывает.
– А наш-то где был? – беспокойно спросил староста. – Хоть живой был, не раненый?
– Да что ему станется, агрессору? – довольно рассмеялся Котька. – Он следом за пришлым в небо взмыл и погнался. Рычит, огнем так и плюется. И метко – пару раз ему точно хвост подпалил! А когда дракониха над пещерой поднялась да начала летать так и эдак, вообще раздухарился. Погнал чужака куда-то далеко, за облаками они скрылись.
– Да он хоть домой вернулся-то? Заведет его этот чужак в другую деревню, ищи потом! – возмутилась Сакуниха.
– Вернулся! Куда он от своей драконихи денется? Так уже в небе вдвоем танцевали – любо-дорого смотреть было. Как натанцевались, друг за дружкой вниз сиганули, к пещере.
– Вот и ладненько! – одобрил староста. – Может, и драконенок у них появится, будет для нас еще один производитель. Жаль, конечно, что чужак задираться сразу начал. Глядишь, и прижился бы у нас. Лишний навоз никогда не бывает лишним. Котька, ты не пригядывался, забияка со страху дорогу не метил? Может, поехать собрать, пока лепешки не засохли?
– Не знаю! – честно признался Котька. – Я не видел. Они так по небу мотались, что не различишь, летит вниз что-то или нет.
Старостиха тем временем рассуждала о своем: