Д'Арманьяки
Шрифт:
– Мирианда, – Филипп снова назвал её по имени, – выслушайте меня. Выслушайте и постарайтесь понять. Я много страдал. Почти вся моя жизнь состоит из боли. Тени прошлого вытеснили из моего сердца все чувства. Ненависть – единственное чувство, которое руководило моими мыслями и моими поступками. Я никогда не смогу забыть прошлое, – продолжал Филипп, и его глаза отражали чувства так же, как уста – слова, – я никогда не смогу забыть смерть моих родителей и близких. Я никогда не смогу забыть человека, который вверг нас в пучину страданий. И по-прежнему считаю своим святым долгом покарать его. Но я больше не хочу страдать, Мирианда, я не могу и не
Но мысль о том, что я возвращаюсь во Францию, что у меня нет ничего, за исключением могущественных врагов, заставила меня отвергнуть предложение твоего брата. Сейчас всё изменилось, Мирианда. В последнее время я всё чаще и чаще думал о тебе. С каждым твоим словом, с каждым взглядом твоих прекрасных глаз я понимал, что ты входишь в моё сердце, не встречая ни малейшего сопротивления. Я осознал, что влюбляюсь в тебя всё больше и больше. И неважно, что говорит королева, неважно, что думают остальные и чего они хотят. Важно то, что я хочу иметь будущее, я хочу иметь семью. Глядя на тебя сейчас, я сердцем понимаю, что ты, Мирианда, моё будущее… что с тобой? Я тебя обидел? – обеспокоенно спросил Филипп при виде прозрачных слезинок, выкатывавшихся одна за другой из глаз Мирианды.
– За это мгновенье я готова умереть, – сквозь слёзы прошептала Мирианда и, потянувшись к Филиппу, обвила его шею двумя руками. Они, обнявшись, поднялись, а через мгновение их губы и дыхание слились воедино.
– Некрасиво подсматривать за ними, – деликатно покашливая, заметил дофин Марии Анжуйской, которая не отрывала взгляд от Филиппа и Мирианды. Они стояли среди камней, слева от ниспадающей воды и слившись в поцелуе, словно растворились в природе.
– Я должна вмешаться, на случай, если граф перейдёт границу дозволенного, – заявила в ответ дофину Мария Анжуйская.
– Граф, – человек чести и не позволит себе подобного, – а если и позволит, – добавил дофин, то, без сомнения, женится на вашей кузине. Исходя из этих соображений, я думаю, вам не стоит подглядывать за ними.
– У вас есть предложение получше? – с шаловливым огоньком в глазах спросила Мария Анжуйская.
– Ещё бы, моя дорогая! Как любит приговаривать ваш братец, – Святой Педро, прости меня за то, что я намереваюсь совершить, и… Но дофин не договорил.
Мария Анжуйская обвила его шею руками и прильнула к его губам.
– Мария!
– Помолчи, пожалуйста! Станешь разговаривать, когда тебя коронуют на престол, а сейчас мы просто двое влюблённых, которые могут наслаждаться свободой.
– Мне это нравится, ей-богу, то есть Святой Педро, – воскликнул радостно дофин, ничуть не заботясь о том, что его услышат. Хотя Филипп и Мирианда были настолько поглощены своими чувствами, что не заметили бы и вражеской атаки, начнись она в эту минуту. И дофину ничего не оставалось делать, как последовать примеру своего друга, тем более, что оно совпадало с желанием женщины, которую он искренне любил.
Мирианду пьянил поцелуй. Он кружил ей голову. Когда они оторвались друг от друга, у обоих в глазах светилось
– Ты меня любишь, любишь, господи, какое это счастье. Я почти потеряла надежду услышать от тебя эти слова. Сколько бессонных ночей я провела в слезах, оплакивая свою несчастную любовь. Филипп, сегодня ты подарил мне столько счастья, столько счастья… Я люблю тебя, люблю, я полюбила тебя с первого взгляда и всегда знала, что ты будешь единственным в моей жизни. Без твоей любви моя жизнь не имела смысла. Для меня лишь ты имеешь значение, – Мирианда отстранилась от Филиппа. Она встала на цыпочки и взяла своими руками его лицо и голосом, переполненным любовью, сказала:
– Я всегда буду рядом с тобой. Я дам тебе столько любви, что она вытеснит из твоей души ненависть. Каждое мгновение моей жизни, каждый вздох, каждый жест, каждое слово будут наполнены любовью к тебе. Я сделаю всё для того, чтобы прошлое отступило перед тобой и ты мог увидеть, каким прекрасным может быть наше будущее. Я сделаю тебя счастливым, Филипп. Я изгоню из твоего сердца страдания, я изгоню боль… Боже, я так счастлива, что мне становится страшно, – Мирианда покрыла лицо Филиппа множеством быстрых поцелуев, при этом она с такой силой притягивала к себе Филиппа, что он, поглощённый чувствами, которые испытывал от поцелуев Мирианды, даже не заметил, что они оба падают в заводь. Шум падающих в воду тел заставил дофина разжать объятия. Мария Анжуйская всплеснула руками, увидев, что Филипп и Мирианда стоят по пояс в воде и смотрят друг на друга. С их голов стекали струйки воды, но, похоже, они совершенно не замечали, что полностью вымокли.
– Это чересчур, вы не находите? – заявила Мария Анжуйская, собираясь выйти к ним, но, сделав шаг, застыла, зачарованная звонким смехом Филиппа и Мирианды. Впервые она видела Филиппа смеющимся. Его лицо полностью преобразилось. Ушли холодность и печаль. Оно стало словно светлее и было полно радости и счастья.
– Что же вы остановились? – поинтересовался дофин.
– Давайте вернёмся в замок, – неожиданно предложила Мария Анжуйская.
– А как же ваша дражайшая кузина? Судя по событиям, которые развиваются слишком быстро, весьма опасно оставлять её наедине с графом…
– Ваше высочество сказали, что граф – человек чести, следовательно, мы можем со спокойной совестью оставить кузину, – Мария Анжуйская взяла дофина за руку и повела по направлению к лошадям.
Дофин, обхватив Марию Анжуйскую за талию, помог взобраться ей в седло и, уже сам усаживаясь в седло, воскликнул:
– Святой Педро, я и не подозревал, что вам присуща хитрость, сударыня!
– Что вы имеете в виду? – делая вид, что ничего не понимает, спросила Мария Анжуйская.
– Ваши слова по поводу кузины, сударыня. Следует ли понимать, что в случае непредвиденных событий вся вина целиком ложится на меня?
– Вот именно, – очаровательно улыбнувшись, ответила Мария Анжуйская, – и, пожалуйста, ваше высочество, не пытайтесь спорить со мной. Спорить с женщиной опасно, а уж если она влюблена, так уж труд вовсе безнадёжный, – она тронула лошадь, и дофин, вздыхая, последовал за ней.
Узнав, что дочь с дофином вернулись, оставив Мирианду с графом наедине, Иоланта с весьма гневным видом появилась перед ними. Голодные после длительной прогулки, они с аппетитом поглощали жаркое и запивали его добрым вином, при этом оживлённо беседуя.