D/Sсонанс
Шрифт:
– Глотай...
– голос охрип. Руки дрожат, когда застегиваю ремень, а она сломанной марионеткой оседает на бок у моих ног, с трудом пытаясь выровнять дыхание. Мне мало. Ничтожно мало. Мне нужна ее боль и полная капитуляция. Пофиг, что я нафантазировал себе до этого. Вечер только начался. Несильный толчок носком по выступающим от нервного истощения ребрам.
– Руки вперед, лицом в пол. Получишь 10 ударов кнутом.
Глава 21
Не принадлежать самому себе - круто. Освободиться от условностей - еще круче. Поставить совесть и проблески ненужной человечности, отравляющие мысли о том, что есть хорошо, а что плохо, на свое законное место - цитируя популярный хит, вообще, Выше Неба. Достаточно того, что я никогда не теряю контроль. Все остальное - не играет роли.
Моя девочка прекратила плакать и биться в истерике. Рано или поздно это проходит. Что толку в слезах и хаотичном сердечном танце, когда выбора нет, и быть не может? Ты будешь идти, стирая
Я не мститель за расколотые сердца своих братьев, мне на них наплевать. Они были слабыми. И, по сути, у них не было выбора и шанса сбежать от твоего обволакивающего рокового обаяния. Этого не смог сделать даже я.
Двум Хищникам не ужиться на одной территории. Кто-то должен одержать верх, рано или поздно. Твои методы - перекрыть кислород, стать моей вселенной и завладеть моим сознанием в угоду собственному эгоцентризму, сущность играющего в хитросплетения лабиринтов суккуба. Меня это восхищает. Мне это близко, как никому. Мои методы - приручить твою необузданную энергию, подчинить своей воле. Мои истребители в твоем воздушном коридоре. Мои шаги в твоем оазисе черных орхидей. Пламя моего безумия - в твоих сосудах, и оно сожжет твою кровь, наполнив их моим персональным резусом отрицательным. Безжалостно, неотвратимо, жестоко - но никогда твое сердце не перестанет биться, сгорая вновь и вновь и возрождаясь из пепла, пока я рядом.Я говорил, что мне не жаль. Я заставил себя не испытывать к тебе жалости. Именно здесь, именно в этот момент. Тебе лучше не знать, как накроет меня совсем скоро, если я не смогу перешагнуть через собственный ад, созданный ради твоего абсолютного порабощения. Как вновь сойдутся в беспощадном поединке жажда власти и желание закрыть тебя стеной от моей тьмы, вдохнуть волю к прежней жизни в твои приоткрытые в застывшем крике искусанные губы, - шаг вперед и шаг назад, и никто не сумеет победить, потому что никто не пожелает проиграть. Я думал, ДомДроп - это просто слова. Вымысел психологии БДСМ для шаткого паритета. Я со всей ответственностью готов заявить: нет, не вымысел. Это такая же часть моих дней с недавних пор, как уносящая на запредельную высоту эйфория от безумной обратки в ходе... Больше не будет игр. Мы перешагнули эту грань.
Мерцание серых светодиодов на почти зеркальном полотне натяжного потолка. Оттенки серого - это романтика. То, что сегодня происходит с тобой, достойно, как минимум, черно-красной игры света и тени. Тогда бы выбора не было изначально, сейчас же противоречие между тьмой моих воздействий и приглушенным светом, под которым ты еще вчера ночью извивалась в моих руках, теряя голову, сводит тебя с ума. Я это чувствую всеми своими рецепторами. Как бы ни было тяжело прогнать прочь из воображения эту картину, я просто закрываю ее на замок со всеми сопутствующими атрибутами... С кириллицей твоих ногтей на моей спине. Отчаянным росчерком never give up стилусом струн твоего уставшего сознания. С попыткой добраться до самого сердца с помощью своих острых коготков, оставивших эти надрезы. С криком освобождения, который, придави я сильнее, определил бы твою капитуляцию и избавил от боли. Я едва не завершил путь твоего падения тогда. Мои сомнения стоили тебе сегодняшнего вечера. Прости. Без права надежды. Без права на жалость. Без права меня остановить... Ты не пытаешься. И я режу твое сознание хромированным скальпелем, изрубив на части результат прошлой ночи. Это моя безоговорочная победа, хотя, есть то, о чем я стараюсь не думать. Ведь ты не проиграла. Мы оба в чем-то победили. Это грозит взрывом моей политики, вместе с попсовой растиражированной цитатой. Когда мы вместе - никто не круче. Но это в прошлом.Сжигай свои мосты. Взрывай свои города, спаси их от неминуемого разграбления. Отдай мне руины своего сознания, которые подвергнутся более ужасному разрушению, но пройдет совсем немного времени, прежде чем с хаотичной скоростью будут возведены иные. Ты примешь это, чтобы не сойти с ума, я более чем уверен.
Дрожь твоего тела неуловимой вибрацией сотрясает холодный паркет. Ты дрожишь не от
Я останавливаюсь рядом. Кажется, что кнут в моей ладони - продолжение моих нервных окончаний. Что одно только его прикосновение снимет гриф "Top Secret" с фейкового образа безжалостного доминанта, что истинные мои мысли, переживания и чувства к тебе вольются в твою кровь с его почти ласкающим ударом.Твое тело напрягается еще сильнее, дыхания почти не слышно. Ожидание - более страшная мука, чем само воздействие. Я не знаю, чего мне в этот момент хочется больше - дать тебе обещанные десять ударов, или же ощутить губами каждый бугорок твоих выгибающихся позвонков через натянутую нежную кожу, чтобы согреть и ненавязчиво заставить расслабиться. Но какое бы из желаний не пересилило, я не намерен сбиваться с заданного курса.
Говорить с ней легко. Потому что ласка голоса и нежность смысла сказанных слов не могут повлиять на мои решения, но этот самообман взрывает эйфорию зажигательным фейерверком.
– Что такое? Ты знала, когда согласилась уехать со мной, что рано или поздно тебе это предстоит. У тебя было время принять это.
Снова слезы. Впрочем, они никуда и не уходили. На исходе ночи я возьму ее рыдающую, поставлю на ней метку утверждения своей власти. Но еще очень рано, ночь только началась.
С первым ударом ни с чем несравнимое ощущение бессмертия едва не сносит крышу. Я не слышу ее крик, любуясь отпечатанной на коже спины отметкой. В призрачно-сером свете спальни она кажется яркой до невозможности. Я никогда не теряю контроль. Это просто прилив крови к коже. Прости, не было времени разогреть тебя флоггером, да и особого желания тоже. Мой текст готическим шрифтом, в отличие от твоего курсива страсти, он не проникает под кожу, его дизайнерский принт на ней, сверху. Почему ты кричишь, я знаю, что это не та боль, которая будет вызывать подобные срывы голосовых связок. Расслабь мышцы, будут просто острые поцелуи. Но она меня не слышит.
Взмах кисти, прежде чем я это осознаю - орудие порабощения в моей ладони обретает жизнь, независимую от воли. Вторая полоса крест-накрест плетет свой узор. Моя эйфория не от ее отчаянных криков, с которыми уходит последняя женская гордость. Ты раздавлена, кончилась эра твоей чарующей власти, заставившая меня прибегнуть к таким безжалостным методам. Ты больше не управляешь ни одной из сфер моего сознания. Еще два удара ложатся одновременно практически, параллельно друг другу. Слова слетают с губ раньше, чем я успеваю их осмыслить.
– Ничтожная сука. Больше никогда не смей трясти мою душу. Играть со мной.
Десять. Помни об этом. Пока только пять.
На седьмом приходится поставить ногу в черном кожаном luigi ferrari на ее шею. Это сводит меня с ума, на миг забываю, что такой садистский жест был продиктован исключительно благими намерениями - передать, пусть даже через подошву туфель, извращенное подобие поддержки, шаткий канат, чтобы удержать на пороге безумия. Обратная сторона медали - непревзойденный восторг победителя. Она больше не нежная желанная рабыня в шелках у моих ног. Она именно вещь.Восемь. Вновь попытка спарринга нежности и удовольствия от проделанной работы в сознании - ее рыдания меняют свою тональность, но не под силу ей сегодня пробить кевлар моей черной сущности.
– Ты думала, рабыня только лежит в шелках у ног своего господина, в ожидании обоюдного удовольствия?
Девять.
– Ты хорошая девочка. Только мне этого мало. Мне нужно твое беспрекословное послушание, и очень жаль, что ты не смогла сама этого дать. Сейчас было бы гораздо легче.
Ее уничтожает не боль. Ее добивают мои слова. Так и должно быть. Мир делится на господ и рабов, иначе не бывает. Против воли, в десятый удар вкладываю дополнительную силу, прежде чем это осознаю. Наверное, острее боль, но все равно недостаточно для рассечения кожи. Достаточно для излишнего смирения, которое приходит через боль.
От ее горьких слез рушатся стены. Все так, как я и предполагал. Я мог осыпать ее тело поцелуями вместо ударов, и произносить те же самые слова, эффект бы был идентичным. И непонятно, что бы больше разрушило барьеры агонизирующего сознания.Двумя пальцами бокал, в котором плещется янтарная жидкость, согретая совсем недавно моими ладонями. Наверное, стоило сделать с ней это раньше. Ее голова у моих ног. Останавливаюсь, намеренно подойдя ближе, давая благосклонный повод вспомнить, чего я от нее хочу, и прекратить свои страдания на сегодняшний вечер.Не понимает. Это вызывает даже подобие легкой растерянности. Д/с не подчиняется правилам, наверное, мы уникальны в этом замкнутом мире, каждый по-своему. После того, что я ей устроил, должна была поцеловать мои туфли без разговоров. Вслед за этим, смахнуть языком собственные слезы с черной кожи. Развязать зубами шнурки. Нет, мы даже в граничной степени унижения пытаемся бороться. Это хорошо. Жаль было заканчивать вечер столь примитивно.