D/Sсонанс

Тимина Светлана

– Какого черта ты одета?

Губы приоткрываются в немом отчаянном крике. Но отвести взгляд у нее нет никакой возможности. Два зеленых озера заволакивает влажной пеленой, тогда как пальцы нерешительно начинают сражение с пуговицами. Наблюдать за ней в такие моменты - одно удовольствие.

– Сколько раз мне повторить тебе касательно обращения? Совсем от оргазмов мозги расплавились?

Прежняя уязвимость вернулась. Та самая, ломающая сознание, которая ночью не ускользнула от моего внимания. Очень близко к грани, эти непрошенные слезы, которые все тяжелее и тяжелее скрывать. Рубашка черной лужицей падает на кровать. Теперь

все, как и должно быть.

– Сегодня вечером повоспитываю тебя немного. Ты, я погляжу, решила, что находишься здесь с целью получать удовольствие. Придется разрушить эту сладкую иллюзию.

Глаза вниз, на свои подрагивающие пальцы. Судорожный вздох. Ну, проси прощения, так сказать, сегодня ночью. Раз не догадалась сделать это прямо сейчас. Медленно подхожу к ней. В глазах больше не озера - океаны страха. Глупая, самого темного кошмара ты уже избежала, я взял его на себя. Отголоски этой боли все еще дают о себе знать при резких движениях. Почти с нежностью накручиваю ее влажные после душа волосы на свой кулак. Причинять ей боль не входит в мои намерения сейчас, но один неверный шаг, и от рывка посыпятся искры из глаз.

– Сколько ударов плетью тебе всыпать сегодня, чтобы ты уяснила, что к Господину на "ты" не обращаются?!

Очень быстро. И много времени не надо. Полустон-полувсхлип, попытка вырваться - тяну за волосы вниз, теперь наверняка больно.

– Я не слышу!

– Простите.

Вот теперь равновесие восстановлено. Вернулись к истокам. Голос дрожит от едва сдерживаемых слез.

– Не надо... Ударов. Я буду послушной.

– Куда ты денешься. Ты будешь благодарить меня за каждый. Вслух.

От внезапно хлынувших из перепуганных глаз слез меня каким-то образом бьет в солнечное сплетение. Это как-то не совсем нормально. Слишком быстро. Слишком ничтожный повод для капитуляции. Разум понимает... что-то не так. В чем эта неправильность?

Разум понимает. Жажда власти и разгул внутренних демонов - не хочет ничего понимать. Досчитав до трех, почти заставляю себя разжать руку и перестать подавлять ее волю одним своим взглядом. Мне не нужно зеркало, я прекрасно знаю, каким он может быть. Сейчас несколько вариантов действия. Обнять, и пусть успокоится. Пусть рыдает на моем плече, пока не станет легче. Только этот вариант не подходит. Он опять отнесет нас на сто шагов назад. Второй - жестче. Гни свою линию, но раскрась ее в светлые тона, не отступая от курса.

– Вот что, девочка. Мне жаль, но только благими методами мы с тобой далеко не уедем. Это не моя блажь, я сутки пытался найти к тебе подход по-хорошему. Ты не виновата. Просто есть у некоторых людей такой склад характера - они не понимают по-человечески.

От этих слов ей еще страшнее. Ощущение власти и восторга грозит потерей контроля, и я ощутимо сжимаю ее грудь пальцами - даже не ради демонстрации власти, а чтобы прийти в себя, ощутив хаотичное биение ее загнанного сердечка.

– Важно, чтобы ты помнила. Я никогда не причиню вред твоему здоровью. За колени прости. С этим мы разберемся по возвращению в Харьков. Я не знаю, как дальше сложатся наши отношения, но от боли я тебя избавлю. Вечером - что бы ты не нарисовала себе в своем воображении - просто держи в своей хорошенькой головке тот факт, что я ни на миг не отпускаю контроль. Даже если тебе покажется, что мир вокруг тронулся, а я хочу выпить твою кровь. И старайся не задерживать дыхание.

Я постараюсь за этим проследить, кислородное голодание может вызвать обморок, плюс еще твое волнение.

Она больше не может смотреть мне в глаза. Закрывает их, словно намереваясь остановить свои слезы. А меня разрывает от противоречивых желаний - просто прижать ее к себе и пообещать, что больно больше не будет... Или заставить испытать чуть ли не страх смерти, который будет, во-первых, гарантом успеха... А во-вторых, может довести ее до первого в жизни спейса. Маловероятно, грань очень тонкая - но кто сказал, что не стоит попытаться?

Она что-то говорит. Тихо, но я слышу ее очень хорошо. Физическая боль пугает? Девочка, не этой боли тебе надо бояться... Ты еще не знаешь, что в твоем состоянии ее нужно ждать, как избавления от своих страхов

– Я буду держать тебя за руку...

– Я...ты сам сказал... Красный.
– чуть расслабилась под моими руками, вспомнив, что я давал ей право на стоп-слово. Да, абсолютно верно. Давал. Вчера. Сегодня оно утратило свою силу.

– Нет, Юля. Сегодня нет. Выход один. Смирись и постарайся получить удовольствие.

Спустя 15 минут я пытаюсь заставить ее поесть, но она отказывается от еды. Глупо и избито. По глазам вижу, чего именно она этим добивается - моих заверений в том, что я передумал, и этим вечером мы пойдем смотреть на звезды или говорить об искусстве. Нет, дорогая. Не надо давить на совесть и жалость. Если я тебе поддамся сейчас, в следующий раз будет вдвойне тяжелее. Убивать своего монстра каждый раз я не смогу.

Не обращая внимания на новый поток слез, надавливаю на ее плечи, пригибая к полу. Она даже плакать умудряется красиво. Очень красиво, и это сводит меня с ума. Я, похоже, уже знаю способ, как заставить ее делать то, что я хочу. Сейчас оцени мою якобы злость. Ремень рывком со шлеек. Дернулась, прикрыв рот, гася крик. Удается с трудом. Я в этом скоро помогу тебе, кляп снимет эту дополнительную ответственность с твоих согнутых, под давлением моей власти, плечей. Не трясись так. Мне не нужны отметины на твоей коже, мне нужны твои руки. Наручники дают больше свободы, тогда как ремень соединяет запястья вместе. Туго. Ничего. Пятнадцать минут, моя девочка. С твоими сосудами за это время ничего не случится.

Вроде ласково, не грубо, но от испуга притихла, глотая слезы. Ты должна понять, что нельзя в мелочах злить человека, который сжимает в ладони твою волю. Один бросок - и ее не будет. Закрою на замок твою душу, и все. Игрушке воля ни к чему. Никогда не обладал даром внушать другому человеку свои мысли, но в этот раз каким-то образом удалось. Моя девочка притихла, не поднимая глаз, наверняка в душе проклиная себя за попытки дерзить и отказываться от еды. Есть аппетит или нет, я не знаю, но с моих рук ест без протеста.

– Ты же убьешь меня сегодня, - всхлипывая, произносит в пустоту, когда я собираюсь оставить ее одну, чтобы наконец-то разобраться с документами. До вечера времени море.

– Юля, прекрати нести херню. Обращение!

Вздрогнула.

– Я прощаю вам, хозяин.

Непонятно, почему меня бесят ее слова. Может, потому, что в них нет фальши?

– Вот любите вы, девчонки, трагические позы и закатывание глаз! Высокопатетический слог звучит круче? Никогда не понимал.

Вот так. Я всегда безжалостно буду ломать твою защиту. Попытка не удалась... На арене искренность.