Да, господин министр
Шрифт:
Да, политической вони тут, похоже, будет предостаточно. А вонь есть вонь, как ее ни назови. Не докопайся они до этой треклятой бумажонки, и тогда изменение категорий было бы поистине великолепным маневром, однако, став достоянием гласности, оно моментально превратилось в «низкий обман». Более того – в неудавшийся обман, что еще хуже.
И все-таки, думаю, мне удалось выпутаться из создавшейся ситуации.
Возгласы с мест: Ответ! Требуем ответа!
Г-н Джеймс Хэкер: Мне не
Г-н Лоуфорд: Я охотно сообщу господину министру дату и номер документа в обмен на его обещание провести беспристрастное расследование. (Приветственные возгласы со стороны оппозиции.)
Г-н Джеймс Хэкер: Я лично займусь этим вопросом. (Выкрики со скамьи оппозиции: «Хотите замять? Не выйдет!», «В отставку!»)
Меня здорово выручил Джерри Чандлер (мой добрый, верный Джерри!), спросивший, не могу ли я также пообещать своим друзьям, что расследование будет проводиться не моим министерством, а третейской комиссией, состав которой будет одобрен палатой. Я охотно пообещал. А что мне оставалось?
В общем и целом я сумел успокоить достопочтенных членов палаты. Однако завтра необходимо серьезно побеседовать обо всем этом с сэром Хамфри и Бернардом. Бог с ним, с обманом, но выставлять меня на посмешище во время ПВ – это уж слишком! Разве в их интересах, чтобы я оказался не в силах защитить собственное министерство?!
Нынешнее утро также не предвещало ничего хорошего.
Рой (шофер Хэкера и один из наиболее информированных людей в Уайтхолле. – Ред.) заехал за мной в обычное время – около 8.30 – и повез прямо в министерство, где я намеревался вплотную заняться проблемой медицинского административного персонала.
Едва я сел в машину, он тут же подпустил мне шпильку:
– Тут по радио только что говорили… мол, вся проблема с медициной, образованием и транспортом состоит в том, что большие люди в правительстве лечатся в частных клиниках, посылают своих детей в частные школы…
Я попытался отшутиться, но, боюсь, не очень удачно:
– Остроумно. Это что, юмористическая передача?
(При всей их наивности эти эгалитарные разговорчики довольно опасны и неизвестно чем обернутся, если их недооценить.)
– К тому же их возят на работу в служебных машинах, – продолжал Рой.
Ну уж на это я не намерен был отвечать.
– По-моему, в этом что-то есть, а, господин министр? Ну вот, к примеру, если бы вы и сэр Хамфри Эплби ездили на работу двадцать седьмым автобусом…
– По меньшей мере неразумно, – перебил я. – Терять час драгоценного рабочего времени на ожидание автобуса…
– Да, с автобусами надо бы навести порядок, это точно.
– Обязательно наведем, – пообещал я, лишь бы поскорее сменить тему разговора.
– Вот-вот, то же самое и с медициной, – не унимался Рой.
Ему-то, черт
– По-моему, «Вчера в парламенте», сэр, – сказал он, протягивая руку к приемнику.
– Нет-нет-нет, не надо, пожалуйста, не стоит! – в отчаянии попытался я его остановить, но было уже поздно.
Рой включил приемник, и в машине зазвучал мой голос.
Мой шофер прослушал передачу с огромным интересом и выключил приемник, только когда начались ПВ второго порядка. Наступило неловкое молчание.
– Им не удалось загнать меня в угол, верно? – с надеждой спросил я.
Рой ухмыльнулся.
– Вам здорово повезло, сэр, что не пришлось отвечать на вопрос о новой больнице Сент-Эдвардс.
– Почему?
– Как почему? Уж скоро полтора года, как ее построили… и до сих пор ни одного пациента!
– Очевидно, у министерства здравоохранения и социального обеспечения не хватает средств на комплектование персонала, – предположил я.
– Не-е, – весело протянул Рой. – Персонал есть – пятьсот чиновников. Пациентов нету.
Неужели это правда? Трудно поверить.
– Кто вам сказал? – осторожно поинтересовался я.
– Проныра.
– Проныра?
(На жаргоне шоферов Уайтхолла «проныра» – наиболее информированный человек. – Ред.)
– Приятель мой, Чарли, – пояснил он. – Кто же еще? Он возит министра здравоохранения.
В МАДе я первым делом вызвал Хамфри и без обиняков заявил ему, что возмущен вчерашними дебатами.
– Я тоже, господин министр.
Удивительно – он даже не пытается оправдываться.
– Глупость… некомпетентность… – продолжал я.
– Вот именно, – подтвердил он. – Не могу понять, что это на вас нашло.
Я вытаращил глаза.
– Не понимаю вас!
– Дать согласие на третейскую комиссию!…
Так вот, значит, в чем дело!
– Я не об этом, Хамфри, – сурово произнес я. Мой постоянный заместитель озадаченно нахмурился.
– Но ведь вы сами только что признали глупость и некомпетентность…
– Вашу, Хамфри! – вспылил я. – Вашу!
– Мою? – Казалось, он не верил собственным ушам.
– Да-да, вашу! Ведь это вы меня так подставили!
Справедливости ради надо заметить, что подставил меня не он лично, а его драгоценный аппарат. Впрочем, Хамфри, похоже, вообще никакой вины за собой не чувствовал.
– Ну, небольшой недосмотр, – пожал он плечами. – Всякое бывает. Но согласиться на третейскую комиссию!…
Нет, это уж слишком!
– Как вы понимаете, мне тоже не очень нужна эта комиссия! Но если утопающему протягивают соломинку, ему ничего не остается, как ухватиться за нее.
– Это не соломинка, а петля, – холодно поправил сэр Хамфри. – Вы обязаны были встать на защиту своего министерства. Иначе для чего же вы здесь?…
Он думает, что я здесь только для этого! Хорошо, хоть не считает, что я не нужен вообще. Однако, если его не остановить, он, чего доброго, примется читать мне лекцию об ответственности руководителя.