Да, мой лорд
Шрифт:
– Лорд запретил кому-либо об этом говорить сразу, как только произнес над тобой речь. Нарси не узнает, а ты скоро поправишься.
– Речь?
– Малфою, и вправду, было любопытно.
– На тему: «Так будет со всяким…», ну, и про «любимчиков, которые думают…» Больше всего их напугало не это, а то, что тебя бросили на трупы магглов. Никто не ждал, что ты выживешь.
Тут Люциус все же улыбнулся, и, похоже, улыбка эта вышла злорадной. Белла вздохнула и осторожно обтерла ноющие губы от крови.
– Ты не знаешь, случайно,
– продолжила она, обтирая его плечи, и, вглядевшись в его лицо, виновато отвела глаза.
– Ты сам виноват, Люци, он хорошо относится к тебе, а ты вынуждаешь с тобой так поступать. Что тебе этот маггл?
Обтерев влажной тканью плечи и руки, они опустила простыню до пояса и принялась за грудь.
– Кому от твоего отказа лучше? Лорд все равно убил его, а ты теперь лежишь тут.
– Белл, твой муж не убьет меня? Который раз ты уже это делаешь?
– Мне сейчас завидуют все: такой красавец - и полностью в моих руках. Лорд запретил пускать сюда остальных, хотя, могу заверить, что желающих протереть твое бесчувственное тело было предостаточно.
– Спасибо, Белл! А я уже стал думать, что у меня все так болит не от Круцио… Ты-то в порядке?
– Да. Ты, правда, немного подпортил ему настроение, но основная злость досталась Макнейру.
– Белла, что тебя держит рядом с ним?
– Задай такой же вопрос Нарси, и послушай, что она ответит.
– огрызнулась Белла.
– Я не применяю к Нарси пыточных.
– Значит, мне просто не так повезло.
– Милая семейная беседа… И ты снова не следишь за языком, Беллатрикс.
Лорд появился неслышно, испугав обоих.
– Это моя вина, мой Лорд. Белл не при чем.
– прохрипел Люциус, стараясь быть услышанным.
Волдеморт приблизился к кровати.
– Снова защищаешь даму, Люциус? А ты уверен, что перенесешь еще один Круциатус?
Люциус постарался не показать своего ужаса и снова прохрипел:
– Моя вина, мой Лорд.
– Выйди, Белла.
Лорд опустился на стул и приблизил лицо к Люциусу.
– Как ты, мой мальчик? Все еще ледяной принц, или от прекрасной статуи остались одни осколки?
Несмотря на тон, взгляд Лорда был печальным и обеспокоенным. Он внимательно вглядывался в Малфоя, словно искал что важное и боялся не найти.
– А что бы вы предпочли, мой Лорд?
– горло перехватило, и Люциус закашлялся, не в состоянии даже пошевелить рукой или отвернуться.
От унизительной беспомощности и слабости навернулись слезы. Волдеморт наклонился и, приподняв его за плечи, помог напиться воды. От движения простыня совсем скатилась, и Люциус чувствовал ее на бедрах, опускающуюся все ниже. Риддл заметил его смущение и усмехнулся:
– Бедный
– Действуйте, мой Лорд. Только вам придется делать все самому: я, к сожалению, не могу шевелиться. Если вас это не смущает - прошу! Я даже могу постонать, если вы захотите. Или что-то сказать? Не стесняйтесь, приказывайте! Я ведь не стеснялся рыдать и валяться перед вами на полу…
Люциус задохнулся, почувствовав на горле руку Риддла, и закрыл глаза…
– Прекрасная речь! Успокойся, мой мальчик. Я действительно предпочту подождать, пока ты сможешь ответить мне поцелуем или ударом. Впрочем, ты ведь предпочитаешь словесные дуэли, вот только слушать тебя сейчас невыносимо.
Лорд разжал руку и Люциус почувствовал, что разодранные связки больше не болят.
– Так лучше?
– Благодарю, мой Лорд.
– Ты не получишь зелий, Люциус, наказание дОлжно пройти до конца. После этого никто не станет вспоминать о случившемся. Но тебе я советую о нем помнить. Это последний раз, Люциус. Я сентиментален и испытываю к тебе теплые чувства, но мне вполне по силам справится с собой, и если ты вздумаешь еще раз угрожать моему авторитету, я это сделаю, обещаю.
– Я запомню, мой Лорд.
– Не сомневаюсь, мой мальчик… Я действительно рад, что ты выжил, Люциус. Не заставляй меня убивать тебя снова…
Лорд вышел, не дожидаясь ответа, да Люциус и не знал, что ответить на это странное почти признание. Вошедшая Белла грустно усмехнулась, глядя на удивленное лицо родственника:
– А спрашиваешь, что я в нем нашла… Если бы не ваши игры, если бы он разрешил себе…
Люциус прикрыл глаза. Да, глупо было отрицать очевидное: Риддл мог бы свести его с ума снова и очень быстро, стоило ему перестать давить и приказывать, и проявить хоть немного нежности. Том не мог не знать этого, но не делал ничего, чтобы изменить их странные болезненные отношения. Почему? Жалел его? Уважал его выбор? Не хотел лишать себя игрушки? От назойливых мыслей заболела голова. А ведь зелья от мигрени ему теперь тоже нельзя. Всю ночь промаявшись почти забытыми болями, к утру Малфой потерял сознание.
Приходить в себя от Энервейта, кажется, стало традицией. Люциус, морщась от боли, открыл глаза. Белла подносила к его губам пузырек с зельем.
– Белл, ты с ума сошла? Лорд запретил давать мне зелья!
– Люциус попытался отвернуться.
– Убери.
– Я рад, что ты так послушен, Люциус, но у нас непредвиденная ситуация: твой помощник сорвал последнюю сделку с гоблинами, и теперь прячется и от них и от меня. Боюсь, твой отдых придется прервать. Пей… Белла, ты оказалась права.
Лорд вышел и Люциус вопросительно уставился на Беллу: