Да, мой лорд

МамаЛена

– Нарцисса, мой Лорд.

– Твоя супруга устала от тебя? Или - наоборот?

– Нет, мой Лорд.

Голова болела все сильнее, лежа на твердом столе, объясняться было трудно, и Люциус чувствовал, что теряет нить разговора.

– Мы женаты уже больше пяти лет, но до сих пор не имеем детей.

– Так Нарцисса бесплодна? Или ты?
– Лорд, казалось, заинтересовался.

– Я - нет.

– Вот видишь, Люциус, чем кончается всякая пылкая любовь: ты был готов на все, чтобы сберечь ее, а она не может даже родить тебе ребенка. Ты говорил с ней?

– Да. Она утверждает, что это фамильное проклятие.

– Наверняка - ложь. Выгони ее, Люциус…

Волдеморт снова склонился

над лежащим Малфоем, обдавая его жарким дыханием.

– Мне нужен наследник.

– Найдешь себе другую.

– Как скажете, мой Лорд.
– послушно отозвался Малфой.

Люциус чувствовал себя предателем. Как он смеет это говорить? Однако, Лорда его покорность, кажется, смягчила.

– Впрочем, одна, другая… Какая разница, не так ли, мой принц? Попытайтесь снять проклятие - у тебя будут красивые дети. Такие же красивые, как ты…

Лорд отметил его своим поцелуем, словно клеймом. Малфой едва сдержался, чтобы не начать вырываться: Лорд снова указывал ему его место и заявлял свои права. Унизительно… Противно… Терпеть…

Камин за спиной Лорда зашумел, и Волдеморт выпрямился, оставляя Люциуса. Так вовремя появившийся в кабинете молодой человек, показался Малфою знакомым. Светлые волосы, веснушки, восторженный взгляд… Где они могли встречаться?

– Мой Лорд!
– голос юноши прервался: он увидел Люциуса.

Лежащий на столе Малфой не смел встать и привести себя в порядок без позволения Лорда, и это тоже было унизительно. Мальчишка удивленно рассматривал его, и в пристальном взгляде Малфой явно увидел ревность. Еще один «мальчик»? Влюбленный и восторженный дурачок, каким был он сам. Бедняжка.

– Можете подняться, лорд Малфой. Полагаю, вы не знакомы? Это мистер Крауч. Лорд Малфой уже уходит, Барти.

Поднявшийся Люциус упустил из пальцев очередную застежку: Барти Крауч - Младший? Сын будущего министра?

– Здравствуйте, лорд Малфой.

Теперь во взгляде читались гордость и вызов. Глупый ребенок, ты еще не знаешь, во что тебе обойдется сегодняшний триумф.

– Здравствуйте и прощайте, мистер Крауч.

Люциус чуть кивнул и повернулся, чтобы уйти.

– Лорд Малфой.
– окликнул его Риддл.

– Да, мой Лорд?

Волдеморт подошел, и взял Люциуса за голову, избавляя от боли.

– Не надо считать себя кем-то особенным, Люциус.
– прошептал он, улыбаясь.
– Именно я решаю, кто достоин, а кто - нет.

– Я помню это. Благодарю, мой Лорд. И, надеюсь, он - достоин.

Ощущая почти счастье, изобразить ревность и обиду оказалось очень трудно, но Люциус справился.

– Прощайте мой Лорд.

Дверью пришлось слегка хлопнуть, но, будем надеяться, Белла простит. В конце - концов, он в ярости: его, сиятельного лорда Малфоя, променяли на это веснущатое голубоглазое недоразумение. Бедный ребенок. Будем надеяться, он надоест Лорду не сразу. Все же титул любимой игрушки пока никому передать не удалось. Всего лишь передышка, и очень кстати: а то ваша светлость совсем расслабилась. Страдаем, видим сны, осталось начать сочинять стихи, посвящая их прекрасной незнакомке. Еще один такой допрос - и с незнакомкой познакомится Лорд, а этого допускать Люциус не собирался. Снова почувствовав стыд, от того, что так легко предал Нарциссу, ради того, чтобы прикрыть Северуса, Люциус поспешил уйти, пока Лорд не придумал еще какого-нибудь развлечения с его участием.

Чуткие соратники быстро отреагировали на смену любимцев: за спиной Люциуса громко говорили то, чего не смели пока произнести в глаза. Все же, дураков в Ближнем круге не было, все еще помнили историю «взлетов и падений прекрасного лорда», и не спешили ссориться с ним или, не дай Мерлин, пытаться предъявить на него права, хотя сопящий за спиной

Макнейр разве что не капал слюной Люциусу на мантию. Никто не знал, надолго ли новое увлечение Лорда, а Малфой продержался в этом звании больше пяти лет, поэтому соратники язвили так, чтобы он непременно слышал, но, когда Люциус оборачивался, он видел только вежливые улыбки. Приходилось терпеть, тем более, что Лорд совсем не щадил мальчишку, обнимая его у всех на глазах, почти неприлично прикасаясь и двусмысленно шутя. Юный дурачок принимал все за чистую монету, млел, улыбался, преданно глядя в глаза, и выглядел абсолютно счастливым. Люциусу он напоминал самого себя в нелучшую пору его юности, поэтому он старался не смотреть на откровенную демонстрацию «семейного счастья», чем очень развлекал и Лорда и товарищей. Продолжая изображать обиду и ревность, Люциус старался по возможности не появляться на собраниях, выходил из комнаты, когда в ней появлялась «счастливая пара», приторно-вежливо общался с мальчишкой, если тот обращался к нему. Сам лорд Малфой с мистером Краучем никогда не заговаривал.

Как на зло, мальчик все еще видел в нем угрозу, и по-детски пытался доказать Люциусу, что победил: вызывающе смотрел в глаза, слишком громко и не слишком уважительно разговаривал, почти открыто заявлял о своей ревности и победе, и Малфою стоило большого труда не поставить нахала на место. Сдерживала только жалость к маленькому идиоту, который явно нужен Лорду только как разменная монета в политической и их личной игре, и внимательный, довольный взгляд Волдеморта, не отпускающий обоих при их стычках. Лорду Малфою полагалось ревновать и быть в ярости, и Люциус не сдерживал эмоций, на радость публике и Лорду. Оставаясь безупречно вежливым, внутри он кипел и позволял злости пробиваться наружу, оправдывая ожидания Риддла и надеясь, что тот захочет продлить свои издевательства как можно дольше.

Впрочем, со временем даже самые недогадливые уяснили расстановку фигур, и снова стали придерживать языки в присутствии Малфоя. Лорд же порадовал всех новостями: в один из дней, аппарировав на собрание, Люциус удивился количеству незнакомых и полузнакомых лиц. Волдеморт представил им новых соратников: чистокровных детей бедных и незнатных родов. Люциус не запомнил почти никого из будущих друзей, в глаза бросились только брат и сестра Керроу, с явными признаками вырождения на одинаково уродливых лицах, две ненавистные рыжие головы другой семейки и неожиданно - Руквуд, улыбчивый и беззаботный, как всегда.

Люциус неожиданно обрадовался ему и даже чуть не улыбнулся в ответ, но, сдержавшись, вежливо кивнул: ни к чему давать повод для пересудов. Отвернувшись от Руквуда, Люциус оказался прямо перед высокомерно улыбающимися Стоунтонами.

– Добрый день, Люци, - почти пропел Теодор, - не ожидал встретить нас здесь?

– Теодор, Элоиза, добрый день.

Люциус попытался отойти, но, похоже, рыжее семейство не было настроено отпустить его с миром:

– Что ж, теперь мы в одной команде, не так ли, Люци?

– Братик, его светлость не любит фамильярности.

– Его светлость любит быть в центре внимания, не так ли?
– поддержал сестрицу Тео.
– Но почему тогда ты не там?

Теодор кивнул в сторону кресел, где расположился Лорд, окруженный членами Ближнего круга. Мистера Крауча Лорд сегодня не пригласил: его участие в их движении пока сохранялось в тайне. Люциус уже не раз ловил на себе намекающие взгляды Лорда, видимо, ему полагалось воспользоваться отсутствием соперника и кинуться возвращать отвоеванные позиции, но Малфой не спешил, не забывая, что унижен и оскорблен. Что ж, мой Лорд, в эти игры мы обыкновенно играем вдвоем… Заметив, что Лорд снова смотрит в его сторону, Люциус обворожительно улыбнулся Стоунтону: