Да здравствует ворон!
Шрифт:
Масухо-но-сусуки нахмурилась.
– Это верно. Мне на замену найдется сколько угодно женщин.
– Так зачем же?!
– Но мне самой меня никто не заменит! Поздно отговаривать! Я очень долго думала. Думала столько, что устала – и пришла именно к такому решению! Вопрос не в том, что мне под силу сделать, а в том, что я сделаю.
Впрочем, Акэру и Кикуно явно не поняли, что она вкладывала в эти слова. Кикуно терпеливо сказала:
– Бросьте
– Вот именно! Его Высочество, кажется, приказал тебе не лезть не в свое дело!
– Ваше Высочество, вы и сейчас так считаете?
Она устремила взгляд на молодого господина, но тот покачал головой:
– Нет. Обстоятельства изменились. Когда Масухо-но-сусуки безрассудно требовала взять ее с собой в священные земли, она была неправа. Но сейчас все по-другому. Сейчас важнее не свергнуть Ямагами, а сделать его нашим союзником, хоть немного укрепить наши отношения. И для этого госпожа Масухо-но-сусуки подходит гораздо лучше нас.
Акэру взглянул на него с разочарованием и обратился за помощью к Юкии, который лишь молча слушал:
– А ты что думаешь?
– Если так решил Золотой Ворон, я не могу возражать, – спокойно сказал тот, явно не собираясь поддерживать Акэру.
Тот попытался настоять на своем, но тут возле стоявшего на отшибе здания зашумели: оттуда, шатаясь и опираясь на служанку, выбрался – почти выполз Сумио.
Недоставало левой руки от локтя и левой ноги от колена – и все же он был жив и в полном сознании. Как же давно они не видели, чтобы он сам двигался! Масухо-но-сусуки теперь точно знала, что он в порядке, и почувствовала, как с души упал тяжелый груз.
– Сумио! Разве тебе можно вставать? – закричал молодой господин.
Тот не обратил на хозяина никакого внимания и обеспокоенно спросил:
– Кто отправляется на священную землю?
Голос его звучал хрипло, но твердо.
Масухо-но-сусуки поджала губы и решительно вышла вперед.
– Решено, что отправлюсь я.
– Ты?! Но почему? Это ведь совсем не обязательно! – ответил Сумио.
– Мне сказали, что там нужны женские руки. Не думаю, что будет мудро противоречить Ямагами.
– Но ведь ты даже не умеешь оборачиваться!
Сумио сделал такое лицо, будто настал конец света, а девушка лишь недовольно удивилась: тоже мне, вспомнил.
– С тех пор как я остригла волосы, я тренировалась оборачиваться и даже летать. Я вполне смогу убежать оттуда сама и уж как-нибудь найду, как передать сообщение.
– Но ведь…
– Я такая же, как ты: кто-то должен это сделать, поэтому я туда и отправляюсь.
– Ты можешь погибнуть!
– Знаю!
– Тогда чего стоят мои увечья?! – выкрикнул он, и Акэру сделал удивленное лицо.
Слова Сумио подтвердили подозрения Масухо-но-сусуки насчет его чувств. Это обрадовало девушку
– Как вы пытались защитить нас, так и мы хотим защитить вас. Что в этом плохого?
Она посмотрела Сумио прямо в глаза, и тот скривился.
– Ты хочешь, чтобы я поблагодарил тебя за то, что жертвуешь собой ради нас? Разве я могу это сделать?
– Как странно! Когда ты делал то же самое, ты считал, что это само собой разумеется, а когда я пытаюсь поступить так же, говоришь такие вещи!
Сумио осекся и проглотил уже явно заготовленные слова.
«Пожалуй, это даже мило, когда он не находит слов», – подумала она.
И тут…
– Ты всегда была упрямой. Что ж, придется тебя отпустить, – послышался спокойный ответ.
Ее сердце дрогнуло. Прошло совсем немного времени с тех пор, как она слышала этот голос, но ей показалось, что это было давным-давно. Из коридора не спеша вышла Хамаю – интересно, сколько времени она там простояла?
Ее черные волосы, обычно забранные в узел, теперь спадали на плечи, будто она только что встала с кровати. На плечах – любимая накидка лазурного цвета, под ней – спальное кимоно. Масухо-но-сусуки показалось, что глаза госпожи чуть красные, но Кикуно этого, кажется, не заметила и бросилась к Хамаю с воплем:
– Госпожа Сакура! Что вы такое изволите молвить?!
– Эта дама мне больше не служит. Мне все равно, умрет она или нет, – отрезала та.
Масухо-но-сусуки закусила губу. Она и правда сама испортила отношения с хозяйкой, но оказалось очень больно слышать такие откровенные слова.
Вдруг Хамаю тихонько добавила:
– Поэтому я говорю не как госпожа, а как подруга…
Масухо-но-сусуки резко взглянула на нее. Та тоже смотрела прямо ей в лицо.
– …Иди, Масухо-но-сусуки. Своими руками завоюй свою судьбу, я иного от тебя и не ждала. Только обязательно возвращайся целой и невредимой.
– Хамаю… – не выдержала девушка и бросилась подруге на шею.
Та крепко обняла ее в ответ.
– Спасибо, Хамаю. Прости, что я заставляла тебя выслушивать мои капризы.
– Это ты прости меня, упрямую. Но я больше всего на свете желаю тебе счастья.
Вытирая слезы, Масухо-но-сусуки улыбнулась:
– Будь ты мужчиной, я бы непременно захотела тебя в мужья.
– Это честь для меня, – широко ухмыльнулась подруга.
Масухо-но-сусуки заговорила серьезно:
– И даже если бы я была мужчиной, я бы желала иметь такую спутницу жизни, как ты.
Теперь Хамаю выглядела потрясенной:
– Ну, знаешь…
Пожалуй, истинное значение этих слов, кроме нее, поняли только Кикуно и молодой господин. Напоследок Масухо-но-сусуки прошептала Хамаю на ухо: