Да здравствует ворон!
Шрифт:
– Именно так!
Мадока разузнал все как следует.
– Не только женщины-аристократки, но и воплощение Золотого Ворона и его супруга – все там!
– Это будет наша цель! – вырвалось у Тэруи.
Господин кивнул:
– Что ж, так и поступим.
Приказ был ясен. К этому дню на место чернорабочих начали отправлять понемногу тех, кто овладел речью воронов. Они одевались в черное, чтобы быть похожими на воронов, и день ото дня шпионов в Ямаути становилось все больше. Требовалось лишь получше скрывать, что они знают друг
– Когда придет время, нужно устроить заварушку у Кин-мон.
Вороны будут всеми силами стараться избежать прорыва у ворот и проникновения обезьян во дворец. Они хотят во что бы то ни стало отразить атаку у входа – у края озера.
– Там тесно, а значит, у нас будет преимущество, потому что мы сильнее. Охрану Рёунгу наверняка отправят на подмогу к Кин-мон. А как только все воины уйдут оттуда, дворец опустеет. Туда мы и ударим.
Между горой Тюо и горой Рёундзан растет девственный лес. Деревья помешают увидеть с неба то, что внизу, а для обезьян это самый удобный путь. И именно в этом лесу находится самый большой из бесчисленных проходов на земли воронов.
Господин внимательно следил за передвижениями наследника – истинного Золотого Ворона. Пока тот будет во внешнем мире, надо напасть на Рёунгу с его ослабленной охраной, захватить заложников и опустошить хранилища их запасов.
– И тогда они почти наверняка подчинятся нашим приказам, – заявил господин.
В награду за отличную шпионскую работу Мадоке от господина передали великолепный кинжал с красивым камнем – долго служивший ему талисман. Рукоять была плотно оплетена голубым шнуром, лезвие сверкало и даже, казалось, просвечивало, если поднести его к светильнику. Старинная семейная драгоценность.
Поскольку шпионам запретили нападать на воронов в Ямаути, этот кинжал стал первым оружием Мадоки. С алыми от волнения щеками он попытался сунуть подарок за пазуху, чтобы сберечь от чужих глаз, но это было слишком опасно, поэтому Тэруя помог малышу подвесить оружие на шею.
– Только обращайся с ним аккуратно!
Мадока должен был сам догадаться, зачем господин преподнес ему такой подарок.
– Знаю. Я ведь обязательно должен кое-что сделать. Я выживу и выполню задание.
Сейчас тот решительный Мадока, наверное, прячется где-то среди воронов.
В какой-то момент из Рёунгу, за которым внимательно наблюдал Тэруя, вылетели вороны. Видимо, их собирали на подмогу Кин-мон. Хлопая крыльями, черные птичьи силуэты, соблюдая строй, исчезали вдали. Судя по такой большой стае, в Рёунгу осталось не больше одной десятой охранников.
Сердце забилось. Забурлила кровь.
«Не паникуй, не паникуй», – словно заклятие, повторял он про себя, ожидая, когда все черные тени скроются из виду.
Все, исчезли. Пора! Он коротко свистнул, и тут же из укрытия выскочили товарищи. Он глазами подал знак и, опершись на их плечи, стал карабкаться вверх по стене, когда вдруг встретился взглядом с проходившим внизу
– Эй! – растерянно крикнул тот.
Тэруя расхохотался ему в лицо и спрыгнул вниз.
– Ты чего это?.. – начал было воин, но обезьяна уже перерезала ему горло спрятанным в рукаве мечом. Брызнула кровь, солдат мешком осел на землю.
Тело небрежно оттащили под деревья и направились к главным воротам, выходившим на большую дорогу. По дороге они несколько раз столкнулись со стражами, однако тех было мало, и справиться с напуганными воинами оказалось проще простого.
Они без единого звука добрались до цели и тем же способом прикончили охрану у ворот. Открыв изнутри оставшиеся без присмотра створки, они распахнули их настежь. Вороны, гуляющие по проспекту, пока так и не поняли, что происходит. Смешавшись с ними, обезьяны изо всех сил бросились по дороге в другую сторону. Там, в конце дороги от Рёунгу, строилось заграждение. Просветы между крупными камнями засыпаны мелкими, но вал получался непрочный, да и вырос пока ненамного.
Очевидно, воинов, которые обычно следили за улицей, тоже отправили на подмогу, равно как и рабочих.
Взобравшись на недоделанную стену, одна из обезьян повернулась к лесу и замахала руками. Тут же сюда легко взлетели тени: по дороге ее беззвучно догнали товарищи в человеческом облике.
Вороны на проспекте поначалу разинув рот глазели на выбегающих из безлюдного леса «ятагарасу», однако наконец почуяли неладное. Кто-то нахмурился, кто-то испуганно удрал в храм – этих обезьяны спокойно отпустили. Но кое-кто покраснел от злости и рванул к захватчикам, недоумевая, откуда они взялись.
– Вы кто такие? А ну, стой! Не сметь сюда ходить! – Один из ятагарасу ухватил кого-то из обезьян за рукав, и тот бросил взгляд на Тэрую.
«Эх, ладно. Давай», – махнул он рукой, и товарищ, которого остановил ворон, пронзил тому грудь каменным лезвием.
На проспекте раздались вопли. Словно по сигналу, его товарищи, разрывая свои черные одежды, стали оборачиваться обезьянами. Маленькие слабые тела наливались мускулами и увеличивались до огромных размеров, черные одежды разлетались в клочья. На мерзкой голой коже с шорохом отрастала великолепная шерсть. Лица краснели, покрывались морщинами, во рту вырастали клыки, глаза засверкали желтым. Только сейчас застывшие было в изумлении вороны в страхе заметались. Повсюду послышались крики.
Безжалостно расшвыривая воронов на своем пути, нападающие прорывались к главным воротам. Заслышав шум, сбежались воины, но к этому времени обезьяны уже наступали на Рёунгу. Вернув себе истинный облик, чудовища – около пятидесяти мощных бойцов разного возраста и пола – ворвались во дворец. Даже самые слабые женщины и старики в рукопашном бою стоили нескольких воронов. Если до этого дойдет, им достаточно только ворваться в дома – и победа обеспечена.
Они двигались ровным потоком – словно вышедшая из берегов коричневая река. Одновременно с Тэруей выдвинулся отряд, который должен взять в плен воплощение Золотого Ворона. Тут же, согласно плану, внутрь проник третий отряд, вспомогательный.