Далекие острова. Трилогия

Будилов Олег Юрьевич

– Нет. Я сам отбираю людей, но иногда и мне случается делать ошибки.

Видно было, что этот разговор Року неприятен, но я хотел составить собственное мнение об этом месте, поэтому решил не отступать.

– И, что натворил провинившийся капитан?

– Спился, - просто ответил Рок, - хороший был офицер, толковый. Я возлагал на него большие надежды.

– Не пробовали наставить его на путь истинный?

– Нет, - капитан усмехнулся, - я не священник и не нянька. Знаете, если в шахматном наборе теряется или ломается фигура, ее заменяют.

– Вы считаете, что незаменимых людей

не бывает?
– спросил я.

Рок на мгновение задумался, словно решал стоит мне отвечать или нет.

– Вам приходилось видеть на доске пешку из другого набора?
– спросил он, - она может отличаться от оригинальной, размером или цветом, но выполняет те же функции и так же хороша на своем месте.

– Я не привык воспринимать людей, как шахматные фигуры.

– Бросьте, - разведчик нахмурился, - каждый из нас либо игрок, либо пешка. Командир расставляет фигуры на доске, а рядовые, подчиняясь его воле, идут умирать. В армии такие правила. Впрочем, на гражданке то же самое. Возьмем, к примеру, владельца какой-нибудь фабрики. Рабочие полностью от него зависят. Он может переводить их из цеха в цех, поднимать или опускать им заработную плату, может пожертвовать кем-нибудь ради получения дополнительной прибыли. Это ли не игра?

– А, Вы, я полагаю, считаете себя игроком?
– спросил я.

– Разумеется.

Вспомогательное судно пришвартовалось. С "Гиганта" перекинули сходни, и матросы начали пропускать пассажиров. Перебираясь с корабля на корабль, я еще раз подивился тому, как огромен "Гигант". Погруженный в свои мысли, я замолчал, думая, что разговор окончен.

– Почему Вы молчите, не согласны?
– неожиданно спросил Рок.

Разговаривать на ходу было неудобно, сзади напирали торговые представители, которым не терпелось оказаться на берегу.

– Пожалуй, нет. Считать себя игроком...

Рок тронул меня за плечо.

– Давайте пройдем на корму и там поговорим, а то здесь слишком шумно.

Действительно, пассажиры галдели словно дети. Они были возбуждены, громко разговаривали и смеялись. Все радовались окончанию путешествия. После долгого плавания людям хотелось пройтись по твердой земле. Мы расположились на корме, подальше от остальных. Заработали винты и судно отошло от борта "Гиганта".

– Так, что Вы хотели сказать?
– спросил Рок.

– Считать себя игроком и быть им на самом деле - это разные вещи, - ответил я, раскуривая сигару,- настоящая жизнь мало похожа на шахматную партию.

– Почему, - Рок улыбнулся, - я, например, играю за белых, а наш старый приятель Муки - за черных. Победит тот, кто окажется умнее.

Я покачал головой.

– В отличие от Вас, шахматист может пожертвовать всеми фигурами.

– Я тоже могу.

– Нет. Невозможно очистить остров от дикарей одним ударом. Как только Вы уничтожите одну армию, на ее место сразу заступит другая. Придет новый игрок, и у него опять окажется полный набор фигур, тогда, как у Вас останутся только те, кто уцелеет от предыдущей партии.

Рок усмехнулся.

– Для новой партии мне пришлют новую армию.

– А, если не пришлют?

Капитан нахмурился, видимо мои слова задели его за живое. Здесь, на Диком острове, он был полновластным хозяином

и мог называть себя кем угодно - шахматистом, адмиралом или даже богом, но сути это не меняло. Жизнь -- это не игра и человеческие ресурсы не безграничны. В предыдущей экспедиции легкомыслие командующего дорого нам обошлось.

– Рок, Вы не шахматист. Возможно самая сильная фигура, но не игрок. Вы тоже на доске.

Я думал, что он начнет спорить, возможно нагрубит, но капитан достал из кармана пачку, вытащил папиросу, размял ее в пальцах и сплющил гильзу. Я дал ему прикурить.

– Интересная точка зрения, - сказал разведчик, - на самом деле, совершенно не важно, кто мы такие - игроки или пешки. Надо делать ход. И кроме нас с Вами его делать некому.

Как только мы сошли на берег, к Року подошел молодой моринер-лейтенант.

– Здравия желаю, господин капитан!
– бойко приветствовал он нас, - здравия желаю, господин супер-лейтенант!

– Здравствуйте, Рич, - сказал Рок, - почему Вы один? Где лейтенант Вес?

– Он в южном лагере. Очередное нападение на обоз.

Рок скривился словно от зубной боли.

– Едем туда, - быстро сказал он и повернулся ко мне, - Вам будет полезно увидеть все своими глазами.

Адъютант растерялся.

– Может быть позавтракаете с дороги?

– Некогда, - на ходу бросил Рок.

Рич взял у капитана чемодан и стал проталкиваться сквозь толпу. Я свой саквояж нес сам. На причале было полно народа и встречающие с трудом расступались, давая нам дорогу. Все здоровались с Роком, офицеры отдавали честь, штатские приподнимали шляпу. Присутствие на пристани женщин и детей поразило меня. После всех ужасов, которые я читал в отчетах, не верилось, что кто-то, в здравом уме, готов привести сюда родных и подвергать свою семью опасности.

Наконец мы выбрались на небольшую площадь. У лейтенанта была двуколка.

– Поместимся втроем?
– не уверенно спросил я.

– Да, садитесь, - сказал Рок и полез на сидение.

Пока мы ехали по городу, я все время вертел головой, стараясь увидеть, как можно больше. Город внешне не отличался от любого другого, расположенного на цивилизованных островах. Я заметил парикмахерскую и магазин готового платья, продуктовую лавку и даже палатку старьевщика. По мере удаления от пристани, жилые дома сменились складами, конюшнями, кузнями и казармами. Похоже, в городе считали, что чем ближе к океану, тем безопаснее. Здесь никто не ожидал нападения с воды, а вот от леса, видимо, ждали неприятностей.

Улица привела нас к закрытым воротам. Дежурный офицер подошел к двуколке, узнал Рока и приказал пропустить. Сразу за частоколом начинался лес.

Похоже при строительстве города была загублена не одна сосновая роща, и лесорубы успели основательно проредить, подступающие к стене заросли.

– Здесь безопасно?
– спросил я.

– Что?
– Рок явно был занят своими мыслями и не сразу понял мой вопрос, - да, мы еще далеко от границы.

Оружие мне должны были выдать после прибытия и, не смотря на успокаивающие слова капитана, я чувствовал себя "не в своей тарелке". Моринер-лейтенант бросил на меня снисходительный взгляд. Наверно я представлялся ему испуганным, неразумным новичком.